– И вы верите, что такие вещи существуют?

– О, думаю да. Да, я полагаю, что мог бы дать вам убедительные доказательства на этот счет. Боюсь, вы пренебрегли изучением алхимии? Жаль. Ее символика, несмотря ни на что, очень красива; кроме того, если бы вы были знакомы с некоторыми книгами по этому предмету, я мог бы напомнить вам отрывки, многое объясняющие в рукописи, которую вы прочли.

– Да, но я хотел бы знать, действительно ли вы думаете, что под этими фантазиями есть какая-то фактическая основа. Разве это не удел поэзии – странные мечтания, которыми тешит себя человек?

– Могу лишь сказать, что большинству людей, без сомнения, лучше считать это мечтаниями. Но если вы спросите о том, во что я на самом деле верю, то это совсем другое дело. Нет; я бы сказал не верю, а скорее знаю. Могу вас заверить, что мне известны случаи, когда люди совершенно случайно натыкались на некоторые из этих «методик» и были поражены абсолютно неожиданными результатами. В случаях, о которых я говорю, не могло быть никакой возможности внушения или подсознательного действия любого рода. С тем же успехом можно было бы предположить, что школьник «внушает» себе существование Эсхила, механически перебирая склонения… Но вы заметили недомолвки, – продолжал Амброуз, – и в данном конкретном случае они, должно быть, продиктованы инстинктом, поскольку писательница никогда не думала, что ее рукописи попадут в чужие руки. Но сама практика повсеместна по самым убедительным причинам. Сильнодействующие и наиболее эффективные лекарства, которые неизбежно являются и сильнодействующими ядами, хранятся в запертом шкафу. Ребенок может случайно найти ключ и отравиться; но в большинстве случаев поиск ведется целенаправленно, и для того, кто терпеливо создает свой ключ, склянки полны чудодейственных эликсиров.

– Вы не хотите вдаваться в подробности?

– Нет, честно говоря, не хочу. Лучше продолжайте сомневаться. Но вы поняли, как рукопись иллюстрирует нашу беседу на прошлой неделе?

– Эта девушка еще жива?

– Нет. Я был среди тех, кто нашел ее. Я хорошо знал ее отца; он был юристом и не слишком-то ею занимался. Он не думал ни о чем, кроме купчих и арендных договоров, и это стало для него ужасной неожиданностью. Однажды утром она пропала. Полагаю, это произошло примерно через год после того, как она написала то, что вы прочли. Позвали слуг, и те рассказали многое, придав всему понятную им интерпретацию – совершенно ошибочную. Где-то в ее комнате нашли зеленую книгу, и в том месте, которое она с таким трепетом описывала, я и нашел ее распростертой перед идолом.