* * *

Быть свободным художником означало иметь рабочий день 24/7: эту грустную истину Лена усвоила уже на третьем курсе шараги, когда впервые вышла на вольные хлеба, а словечко «фриланс» еще не вошло в моду. С тех пор у заказчиков стало больше денег и тараканов, и самих заказчиков стало больше — так что кому новогодние праздники, а кому, как шутил Андрей, посевная: сеем зерна прекрасного в коллективном бессознательном за умеренный прайс…

Впрочем, дело было, как неохотно признавала Лена, не в деньгах; просто ей, несмотря ни на что, нравилась ее работа. Хуже того — ей нравилось работать! Делать нечто такое-эдакое, может, само по себе и дурацкое, но для кого-то настолько ценное, что тот соглашался подставить под удар самый уязвимый свой орган: кошелек.

«Трудоголизм излечим», — шутил Андрей, но, хотя подобные пролетарские пристрастия и в родной интеллигентно-творческой среде понимания не встречали, лечиться Лене не хотелось. Чтобы не отклонять по отдельности каждое приглашение, в праздники она просто отключала звук на телефоне — и спокойно, с чувством, работала в свое удовольствие до тех пор, пока не надоест. И еще чуть-чуть сверху.

Немым укором висел на экране мобильника пропущенный вызов от мужа; но перезвонить не получилось — абонент уже был вне зоны доступа.

Лена вздохнула. Понесло же его к черту на рога! Оставалось утешаться тем, что Андрею в гостях весело и он уже наверняка сам забыл, что звонил. И случиться с ним в этих гостях ничего плохого не могло. Ничегошеньки.

Во всяком случае, ей очень хотелось так думать.

Она посмотрела на часы в углу монитора — 13:00 — нажала «сейв» и отправила ноутбук в гибернацию: раз все равно отвлеклась, стоило озадачиться обедом. Новогодние разносолы в холодильнике наконец-то закончились, так что выбор был невелик: готовить или заказать что-нибудь в ближайшей кафешке. Или вылезти из норы на свет божий и пройтись до кулинарии, где не было доставки, но радовало что меню, что цены.

Лена не спеша оделась и вышла из квартиры, пытаясь удержать в одной руке перчатки, шапку и ключи, а другой застегнуть куртку, — и буквально столкнулась с поднимавшимся по лестнице ей навстречу мальчишкой.

— Мама!

— Даня?! — Даня потрясенно уставилась на сына; от изумления не получилось ни обрадоваться, ни испугаться. — Ты откуда здесь?!

— Меня ба забрала, с Петром Ефимычем, — беззаботно затараторил Данька. — Она сказала, так надо. Ну и хорошо. На сборах каждый день бегали кроссы, играли мало, а потом ни почитать, ни за компом посидеть, скучно было, ма… Ты что, не рада?