То есть – и это обычно упускают из виду – масштабные анти-боярские меры, широкое подавление родового боярства оказывалось к середине XVI века в России объективной исторической потребностью. Без нейтрализации и ликвидации боярской угрозы обществу Россия могла бы просто рухнуть и вновь подпасть под чужеземную власть, исходящую с запада, севера, юга и востока.
объективной
В тринадцать лет Иван получил ещё один мощный мгновенный психологический и нервный шок. Шуйские заметили, что на Ивана начинает влиять боярин и воевода Фёдор Семёнович Воронцов. В сентябре 1543 года прямо на заседании Боярской думы в присутствии великого князя и митрополита Макария, князья А.М. и И.М. Шуйские, князья Ф. Скопин-Шуйский, Дм. Курлятев, И. Пронский, а также окольничий Басманов и другие набросились на Воронцова, сорвали с него одежду, начали зверски избивать и забили бы, если бы не Иван, митрополит Макарий и несколько бояр, вступившихся за Воронцова… Иван упрашивал Шуйских, чтобы Воронцова не отсылали далеко от Москвы, настаивал на Коломне, однако боярина сослали в Кострому.
Пожалуй, это был для Ивана момент переломный – он был потрясён, испуган и возмущён одновременно. Ещё ранее, в начале 1542 года, Шуйские одержали верх над Бельскими, и в ходе этого переворота сторонники Шуйских ворвались в спальню Ивана и заставили его читать утренние молитвы в крестовой палате.
Каким мог формироваться Иван в этих условиях?
И кому он мог верить до конца?
Почти все участники кровавой драмы сентября 1543 года в столовой избе Ивана поплатились впоследствии головами, начиная с «первосоветника боярского» А.М. Шуйского. В декабре 1543 года Иван велел отдать его псарям, которые князя и убили. Знаменитый обвинитель Ивана – князь Андрей Курбский, описывает юного Ивана как подростка кровожадного, склонного к жестоким потехам, убийству и т. д.
Через столько лет и при наличии у Ивана стольких оппонентов-современников, отделить ложь памфлета от исторически достоверных данных сложно, но, скорее всего, мягкостью натуры первый русский царь действительно не отличался и характер имел импульсивный, способный на жестокость ради жестокости. Однако надо ведь помнить, что таким – скорым на кровь и эксцессы, Ивана IV Грозного воспитывали те самые княжичи Рюриковичи-Гедиминовичи и знатные бояре, которые потом сами пошли на государеву плаху.
Иван вырастал натурой сложной, мятущейся, но явно был способен глубоко обдумать будущие действия, а затем действовать. Перед тем, как бросить Шуйского псарям в декабре 1543 года, Иван в сентябре 1543 года уехал в Троице-Сергиев монастырь и там, надо полагать, не только молился. Он начинал думать свою думу, а что он тогда думал, осталось между ним и Богом. Хотя кое-что можно и предположить, если внимательно читать позднейшую переписку Ивана с Андреем Курбским – особенно первое письмо Ивана…