Но и ВКП(б) не извлекла уроков из довоенного опыта «советизации» Львовской, Черновицкой, Тернопольской, Станиславской (Ивано-Франковской) областей. О насильственной русификации в этот период, как справедливо отмечает П. Толочко, в этот период трудно говорить. Не то было время. Известно, например, что первый секретарь КП(б) Украины Л. Каганович, сменивший ненадолго на этом посту Н. Хрущева, несколько раз предлагал Л. Берия ввести в этих областях украинский язык в качестве официального. И тот в начале 1950 г. с этими согласился. Все это так, но правда и то, что этнический состав населения даже в областях Правобережной Украины (Киевской, Черкасской, Житомирской и Винницкой областей) вследствие войны и потребностей восстановления заметно изменился, что не прошло не замеченным в областях с традиционно повышенной чувствительностью к таким процессам.

В западных областях сопротивление ломке жизненного уклада: обобществлению собственности, созданию колхозов, изъятию денежных средств у населения через государственные займы, официальному атеизму и др., — осуществлявшемуся к тому же людьми, большей частью, приезжими, чужими и потому приобретавшей в сознании местного населения в том числе, а иногда и в первую очередь и национальное измерение, создавало условия в которых многократно уступавшие в силе войскам НКВД СССР (с 1946 г. МВД и МГБ СССР, с 1953 г. — МВД СССР) и Красной армии (с 1946 г. Советской армии) отряды УПА могли столь долго продолжать вооруженную борьбу.

Даже в начале 50-х годов в УССР насчитывалось до полусотни «пораженных бандитизмом» административных районов. Так. например, в 1951 году действовали Львовский и Карпатский краевые, 14 окружных, 37 надрайонных, 120 районных, 156 кустовых проводов (организационно-территориальных звеньев) ОУН, до 2,5 тысяч боевиков-одиночек.

Из бесед с немногими живыми еще очевидцами и участниками событий выясняются и некоторые другие обстоятельства, о которых апологетическая историография — и националистическая, и советская — предпочитала умалчивать. Так, например, они утверждают, что «советизация» прошла бы мягче и быстрее если бы это делали местные жители, демобилизованные из Красной армии. Что население западных областей, особенно Закарпатья, было более однородно, и попытка опереться на «деревенских пролетариев» — немногочисленных и не пользовавшиеся уважением односельчан — была заведомо обречена. А также, что самое большое недовольство в те годы вызвала здесь принудительная подписка на государственные займы. Изъятые у населения денежные средства не стоили разочарования и даже озлобления против советской власти значительной его части.