Говоря о себе в третьем лице, Кларксон подвел итог своего опыта общения с матросами в Бристоле и Ливерпуле: «Некие лица, не связанные с законом, за три месяца подали ему не менее шестидесяти трех заявлений, чтобы добиться возмездия для тех матросов, которые испытали на себе ярость офицеров на разных кораблях». Все, кроме двоих, продолжали плавать на работорговых судах. Кларксон был тронут не только рассказами, но и физическим состоянием этих людей. Об этом он написал в предисловии к своей брошюре о доказательствах, собранных у Джона Дина и других моряков. Он писал: «У меня была явно видимая демонстрация этих доказательств — их искореженные тела» [494].

Почти все, что Кларксон делал для движения аболиционистов в последующие годы, было продиктовано его деловыми отношениями с моряками. Сведения, которые он получил от них, он описал в работе «Рассуждения о нецелесообразности африканской работорговли», изданной в июле 1788 г., и в «Рассуждениях о сравнительной эффективности отмены работорговли», напечатанных в апреле 1789 г. Но, возможно, самой важной в этом отношении была коллекция двадцати двух бесед с моряками, названная «Свидетельства различных людей о работорговле, собранные во время поездки осенью 1788 года», которая была издана в апреле 1789 г. — в тот момент, когда Лондонский комитет подготовил «План и помещения работоргового судна». Оба этих документа были распространены среди членов парламента, чтобы собрать голоса против работорговли, дебаты о которой были намечены на май. Шестнадцать человек из тех, кто давал показания, были заняты в работорговле, шесть остальных наблюдали ее непосредственно, большинство из них плавали в Африку с Королевским флотом. Половина из тех, кто работал на судах, находилась на последней ступени иерархической лестницы — в качестве простых матросов или юнг. Двое были торговыми капитанами, шестеро — помощниками или квалифицированными рабочими (хотя трое из них поднялись с более низких разрядов) [495].

Очень поучительно рассматривать текст и изображение корабля «Брукс» рядом с матросскими рассказами, потому что изображение в мрачных деталях подтверждает ту информацию, которую Кларксон собрал по поручению Лондонского комитета в июне 1787 г. Матрос за матросом рассказывали ему о жизни на разных палубах — в трюме, на нижней и на главной палубах; о том, как рабы-мужчины были скованы цепью вместе; как невольников запихивали в трюм; как они питались, как их охраняли и заставляли «танцевать» вместо упражнений; как они болели и сколь высока была смертность среди моряков и невольников. Матросы объяснили Кларксону, что работорговля не была «яслями» для моряков, как настаивали защитники работорговли, а скорее была для них кладбищем. Главное, что надо отметить, что почти каждый отдельный факт, описанный в тексте рядом с изображением «Брукса», подтверждался беседами Кларксона, которые были записаны до того, как было задумано и осуществлено издание этой гравюры [496].