Эта энергия и её плоды, столь отличные от стереотипов старинной крестьянской жизни, в больших городах настолько явны и в такой степени принимаются как должное, что странно, почему наши градостроители не готовы признать их как важную и очевидную реальность. Странно, почему они не относятся к диверсификации городского населения изнутри с уважением и не стараются ей помочь. Странно, почему городские дизайнеры оставляют эту силу спонтанной диверсификации без внимания и не задумываются о том, как выразить её эстетически.

Эти диковинные интеллектуальные упущения, как и многие скрытые предпосылки нашего градостроительства и городского дизайна, связаны, я думаю, с абсурдными представлениями о Городе-саде. Взгляд Эбенизера Хауарда на Город-сад кажется сегодня чуть ли не феодальным. Судя по всему, он полагал, что промышленные рабочие будут всю жизнь аккуратно оставаться внутри своего класса и даже внутри своей рабочей специальности; что сельскохозяйственные рабочие будут всю жизнь заниматься сельским хозяйством; что бизнесмены (недруги!) практически не будут присутствовать в его Утопии как значимая сила; что градостроители смогут делать свою благородную и возвышенную работу без помех со стороны грубых и неотёсанных упрямцев.

Подвижность нового общества XIX века, общества индустрии и больших городов с его масштабными перемещениями людей, могущества, денег — вот что глубоко беспокоило Хауарда и самых верных его последователей (в том числе американских децентристов и региональных проектировщиков). Хауард хотел, чтобы всё — люди, могущество, использование и поступление денег — укладывалось в жёсткую, застывшую, статичную схему и легко поддавалось управлению. Эта схема уже в то время была устаревшей. «Одна из главных проблем нынешнего дня, — писал он, — как воспрепятствовать оттоку из сельской местности. Вернуть работника на землю — задача, может быть, и выполнимая, но как вернуть сельскую промышленность в сельскую Англию?»

Хауард задался целью перехитрить всех этих новоявленных городских коммерсантов и всевозможных предпринимателей, сбивавших с толку своей способностью без конца выскакивать, казалось, ниоткуда. Как лишить их свободы действий, заставить подчиняться жёстким директивам монополистического корпоративного плана — вот был один из главных вопросов, которые Хауард пытался решить, проектируя свои города-сады. Энергичные силы, высвобождаемые урбанизацией в сочетании с индустриализацией, Хауард отвергал, испытывая перед ними страх. Он не отводил им никакой роли в преодолении тягот трущобной жизни.