«Субъективным фактором», давшим толчок междоусобице, как это часто случалось в истории, было ослабление центральной власти. Дело в том, что, хотя Василий Первый правил очень долго и умер, по понятиям того времени, в возрасте пожилом, его старшие сыновья не дожили до зрелых лет и престол достался ребенку.

Повторилась ситуация с вокняжением Дмитрия Донского: тому было девять лет, Василию Второму – десять.

Этим немедленно воспользовался дядя мальчика Юрий Дмитриевич, владетель нескольких уделов, в том числе богатого и близкого к столице Звенигорода.

Завещание Дмитрия Донского, составленное еще до рождения сыновей Василия Дмитриевича, давало Юрию возможность претендовать на престол. Еще была жива память о древнем «лествичном» принципе наследования, согласно которому власть переходила от старшего брата к младшему. То, что со времен Калиты на практике осуществлялся обычай «отчества и дедства», то есть наследование от отца к сыну, объяснялось стечением обстоятельств: либо не было альтернативы, либо внешняя угроза заставляла московский княжеский род держаться заедино.

Но сейчас положение было иное. Москве никто не угрожал, новый князь был мал и слаб, и Юрий Дмитриевич решил предъявить свои права.

В этом конфликте вновь дала себя знать твердая позиция русской церкви и московского боярства, заинтересованных в сохранении установленного порядка.

Митрополит Фотий призвал Юрия Дмитриевича покориться племяннику, за которого выступили и бояре. Однако старый князь не подчинился. Он перебрался подальше от Москвы, в другой свой город, Галич (близ Костромы), и начал собирать войско.

Тогда, по уже сложившемуся обыкновению, в совершенно светское, политическое дело решительно вмешалась православная церковь. Митрополит отправился к Юрию Дмитриевичу с увещеваниями, а когда переговоры зашли в тупик, применил сильное средство: уехал прочь, отказавшись на прощанье благословить князя и его город. Тут в Галиче очень кстати начался какой-то мор, и суеверные горожане перепугались. Юрий Дмитриевич кинулся догонять Фотия и кое-как упросил его сменить гнев на милость. Договорились на том, что дядя не станет отбирать у племянника власть силой, а оба поедут в Орду: как решит хан, так и будет.

Этот компромисс отлично устраивал Москву, поскольку к этому времени для нее власть ханов уже мало что значила и ехать в Орду на поклон никто не собирался.

Положение маленького Василия упрочилось, когда в 1428 году одним из его регентов стал Витовт, приходившийся князю родным дедом (права регентства литовскому государю предоставляло завещание Василия Первого). После этого Юрий Дмитриевич какое-то время вел себя смирно.