– Они рабы, – шептал он, слушая причеты раввинов и грозные окрики кундур-каганов. – Даже поганые булгары благороднее и щедрее… Но я избавлю их от рабства! Я сделаю вольным хазарский народ!

Возложив на жертвенник всю десятину целиком, богоносный не стал более искушать судьбу и, даже не притронувшись к заветной двери, спустился в тронный зал. И – еще одна ночь прошла в молитвах и покаянии. Наутро, чуть свет, многие горожане вышли из своих домов, чтобы посмотреть, не засветилась ли звезда над башней, и скоро к богоносному едва не вбежал каган-бек.

– Горит! – крикнул он, очищая себя огнем. – Слава всевышнему! Народ торжествует и воздает тебе хвалу! Позри!

Каган приблизился к бойнице: жители Саркела ликовали с такой же страстью и силой, как вчера плакали и стенали, не желая давать золото.

– Рабы, – вымолвил богоносный, хотя сам ощутил торжество: господь снизошел к хазарам! Знать, вернулся и подзвездный владыка…

Он отослал каган-бека, с благоговением нарядился в голубой хитон и, помолясь, ступил на лестницу. Теперь он поднимался в согласии с ритуалом и мысленно уже беседовал с рохданитом. Если под куполом вновь окажется игрок в кости, то богоподобный повинится перед ним, раскается и испросит совета, как исторгнуть рабство из хазарского народа, ибо покуда оно существует, не может быть и речи об управлении миром. Он пережил период юношеского безрассудства, когда внезапная и беспредельная власть над смертными затмевает разум и искажает мировосприятие. Теперь он хотел идти к всемирному владычеству через долгий и скрупулезный труд, сравнимый разве что с трудом ваятеля, и этот путь должен был понравиться рохданиту. Восставшая на Севере заря угасла, и теперь ничто не волновало кагана и ничто не угрожало Хазарии.

Он одолел последний изгиб лестницы и, ступив к заветной двери, увидел, что золота на жертвеннике нет – господь принял великие дары! Мысленно прочитав молитву, каган вошел в подзвездное пространство и, ритуально поклонившись, застыл на пороге…

Спиной к нему на толстых, волосатых ногах стоял римский легионер. Мощный торс охватывали доспехи из воловьей кожи с металлическими пластинами, нечто подобное было на запястьях и щиколотках, а голову венчал шлем с гребнем и поднятым забралом. Он был воплощением воинственного духа и мужской силы. Обнаженные участки тела были натерты какой-то мазью, так что рохданит-легионер блестел, как статуя.

Если прежние владыки подзвездного пространства вызывали трепет одним лишь своим высочайшим положением и таинственностью существования, этот подавлял волю еще и величественностью, и красотой. А когда он обернулся и каган увидел его суровые темные глаза, то невольно содрогнулся! Это был небесный воин, архангел, карающая рука Эль Шаддая!