И в тот же час слетел.

Не помнила княгиня, как шла, куда, зачем, но вновь очутилась в своем тереме, в покоях, где не было покоя…

А чернец Григорий уж тут как тут! На сей раз взирал испуганно, не требовал – молился!

– Владычица! Великая княгиня! Останови бесовские пляски! Укроти шабаш! Уж мертвые встают от сего лиха!

– Мертвые встают?!

– Воистину! Брат твой, Лют Свенальдич, отпет был уж молитвами святыми и приготовлен для положенья в гроб, но восстал! И, безумный, бежал из храма! Причина же одна – се шабаш сатанинский, волхвованье! Останови своею волей!

– Хотела я, да сокол прилетел, – промолвила княгиня. – Нет моей воли на празднике, коим управляют раджи – суть племя светоносное раманов.

– Так попытай еще!

– Научи, ты же святой отец и знаешь таинства, как бесов изгонять.

– Знаю! Будь я на отчине своей, в земле святой греческой, воскурил бы ладан и канон прочел. А то бы крестным ходом пошел! Но здесь, в Руси, в земле безбожной все напрасно! И против бесов силы нет! Да ты во власти угомонить и беса, и народ! Вели изгнать раджей!

Княгиня приказала Добрыне лошадей заседлать и поехала с ним по пустынным ночным улицам, однако светочей уж не было в городе – все четверо ворот настежь, а праздник выплеснулся за стены, и теперь водили хоровод вокруг Киева. Свенальд отыскался на рву, стоял, опершись на меч, и мрачно взирал на бесконечную цепочку огней, светлячками летящих с холма на холм, от берега Днепра к Подолу. И было с ним дружины пешей не более десятка – таких же старых, скрипучих витязей, не ведающих ни роду, ни племени. С эдаким войском не укротить шабаша…

– Запри все ворота! – велела княгиня. – И в город никого не впускай! А как закончат пляски и проситься станут, скажи киевлянам, что войдут они лишь после того, как прогонят племя раманов.

Наемник старый брови поднял и вновь воззрился на огни:

– То ль сон мне был, то ль наяву… На родине моей бывали сии пляски…

– Ты слышал ли меня, Свенальд?

– Да не глухой…

С великой неохотой он взял дряхлеющих бойцов своих и пошел затворять ворота. Ольга же вернулась в пустой город, и по пути к терему из темноты под ноги коня вдруг бросился человек в белом саване. Конь. шарахнулся от призрака сего, чуть не сронив княгиню, заржал тревожно, встал на дыбы, норовя ударить копытами.

Против коня стоял Лют Свенальдич…

– Се я, сестра! Был к богу взят и на него позрел! Господь сказал мне – ступай назад и утешай сестру! То есть тебя, княгиня… И вразумил меня! Дал чудодейственную силу! И ныне я суть чудотворец!

– Так утешай, – позволила она, – коль сказано. Допрежь всего верни назад внуков моих, уехавших встречать отца ко змиевым валам. Исторгни из пределов Руси раджей, все племя раманов. И рок мой материнский верни! Вот тогда я утешусь и найду покой. По силам ли тебе сие, чудотворец?