Великие компании делают то же, что и великие предприниматели, только в большем масштабе. Великие компании могут добиться успеха, лишь предоставив потребителям существенные преимущества – кардинально снижая цены, как это делал Форд, расширяя выбор, как это сделала General Motors, или переосмысляя привычные продукты, как это делает сегодня Tesla. В то же время компании добиваются успеха, безжалостно растаптывая своих конкурентов. Они масштабируют свои проекты для того, чтобы вытеснить из бизнеса менее крупные и менее эффективные компании. Они используют эффективность производства, чтобы снизить трудозатраты. Они с готовностью пользуются политическими связями, чтобы расти быстрее соперников и противостоять конкуренции. «Все потерпевшие неудачу компании одинаковы, – объясняет Питер Тиль, основатель PayPal, в книге "От нуля к единице"[292], – им не удалось избежать конкуренции»^{408}.

Созидательное разрушение не может не создавать напряжение в обществе: чем сильнее шумпетеровская «буря», тем сильнее это напряжение. Устоявшийся уклад жизни разрушается. Старые производства уничтожаются. Неприятие созидательного разрушения обычно наиболее выражено у левых сил. Оно проявляется в выступлениях против открытия магазинов Walmart, закрытия заводов владельцами, разработки биоинженерами новых продуктов. Однако не принимать созидательное разрушение могут и правые, и даже центристы. «Аграрии Юга»[293], противившиеся индустриализации Юга в 1930-е гг., утверждали, что проблема капитализма заключается в том, что тот всегда «ускоряется». «Он никогда не предлагает конкретную цель; он инициирует бесконечную серию». Патрик Бьюкенен назвал глобализированный капитализм «великое предательство»: «Разрушенные дома, сорванные с насиженных мест семьи, исчезнувшие мечты, нарушения закона, вандализм, преступность – вот скрытые издержки свободной торговли». Артур Шлезингер–младший, демократ эпохи Кеннеди, осуждал «натиск капитализма» за его «разрушительные последствия». Другого центриста, Дэниела Белла, беспокоила «вечная неудовлетворенность» капитализма.

Недоверие общества делает созидательное разрушение не самым востребованным «товаром» даже в лучшие времена. Что еще хуже, созидательное разрушение сопряжено с тремя большими проблемами.

Прежде всего издержки созидательного разрушения зачастую более очевидны, чем выгоды. Выгоды, как правило, носят расплывчатый и долгосрочный характер, в то время как затраты сконцентрированы и проявляются немедленно и наглядно. От созидательного разрушения больше всего выигрывают бедные и маргинальные слои населения. Йозеф Шумпетер так изложил суть дела: «У королевы Елизаветы [I] были шелковые чулки. Капиталистическое развитие обычно заключается не в том, чтобы изготовить большое количество чулок для королев, а в том, чтобы, затрачивая на их изготовление все меньше усилий, сделать их доступными для девушек-работниц… Иными словами, капиталистический процесс, не случайно, а в силу самого своего механизма, постепенно повышает уровень жизни масс». Однако бедные и маргинальные слои населения могут оказаться и самыми пострадавшими от созидательного разрушения. И такие потери гораздо более заметны, чем приобретения: лишившиеся работы ткачи бросаются в глаза больше, чем миллионы шелковых чулок, произведенных на ткацких фабриках.