Прежде чем ответить, она посмотрела на меня в упор.

– Мне кажется, знаю, Трот.

– Ваши прежние догадки подтверждаются? – спросил я.

– Кажется, да, Трот.

Она так зорко на меня смотрела, не то с жалостью, не то с сомнением и неуверенностью, что я постарался принять самый беззаботный вид.

– Больше того, Трот…

– Да?

– Кажется, Агнес собирается выйти замуж.

– Да благословит ее бог! – весело воскликнул я.

– Да благословит ее бог! – подтвердила за мной бабушка. – А также и ее мужа.

Я отозвался на это пожелание, простился с бабушкой, легко сбежал по лестнице, вскочил в седло и двинулся в путь. Теперь, еще больше чем раньше, у меня были основания поступить так, как я задумал.

Как мне запомнилась эта зимняя поездка! Льдинки, сбитые ветром с травы, впивались мне в лицо. Цокали конские копыта, отбивая какую-то мелодию. Почва затвердела на вспаханных полях. В меловых ямах ветер ворошил сугробы снега. Лошади, впряженные в возы с сеном, с трудом взбирались на пригорки, мелодично звеня бубенцами, останавливались, чтобы перевести дыхание, и от них шел пар. Побелевшие откосы холмов и долины у их подножий выступали на фоне темного неба, словно были нарисованы на гигантской грифельной доске.

Агнес была одна. Маленькие девочки уже разошлись по домам, и она, оставшись одна, читала у камина. Увидев меня, она отложила книгу, поздоровалась со мной, как обычно, взяла свою рабочую корзинку и села у одного из старинных окон.

Я сел на скамеечку в нише окна, и мы заговорили о моей работе, о том, когда она будет кончена и насколько она подвинулась после моего последнего посещения. Агнес была очень весела; смеясь, она предсказывала мне, что скоро я стану чересчур знаменитым и никто не решится говорить со мной на эти темы.

– Вот видите, я и стараюсь не терять времени и говорю об этом с вами, пока еще можно, – сказала она.

Я поглядел на ее прекрасное лицо, склоненное над рукоделием; она подняла добрые глаза и увидела, что я на нее смотрю.

– Вы чем-то озабочены, Тротвуд!..

– А можно мне сказать чем? Для этого я пришел.

Она отложила в сторону рукоделье, как обычно делала, когда мы начинали говорить о чем-нибудь серьезном, и вся обратилась в слух.

– Дорогая моя Агнес, вы сомневаетесь в моей искренности?