Его сотрудники, ложившиеся спать так же, как и главком, в два-три часа — только после прибытия последних сводок с фронта, просыпались с трудом и долго не могли подняться из-за того, что болел затылок и в веках была тяжесть. Блюхер сам ходил по кабинетам — теперь все жили в штабе, на казарменном положении, — грохочуще смеялся и срывал рыжие, замученные дезинфекциями одеяла со своих людей, а иногда еще брызгал холодной водой из алюминиевой кружки.

Подняв своих помощников, Блюхер шел к прямому проводу, разговаривал с командующим Восточным фронтом Серышевым и комиссаром Постышевым, просматривал сообщения за ночь, заходил в комнату, обитую цинком, — там помещался особый отдел разведывательного управления, с полчаса сидел в управлении тыла. Сейчас главное значение Блюхер придавал организации снабжения дивизий, готовящихся к отправке на фронт. Ездил в Дальбюро ЦК, докладывал положение на фронте и уже потом шел к себе в кабинет, чтобы принять посетителей перед тем, как отправиться в части, на полигоны и в правительство: чуть ли не каждый день Совет Министров заседал в экстренном порядке, обсуждая положение под Хабаровском.

* * *

Первым, кто оказался в приемной военмина и главкома, был Мэрвин Кэбб, представляющий в ДВР американское телеграфное агентство.

Войдя в кабинет к Василию Константиновичу, он поклонился ему — сдержанно и спокойно, сел в кресло, не спеша вытянул ноги, хрустнул длинными, плоскими пальцами и сказал:

— Мистер Блюхер, я понимаю вашу занятость и поэтому весьма признателен за согласие принять меня. Америка — я имею в виду не только большой бизнес, но вообще широкое общественное мнение — интересуется тем, как вы объясните поражение ваших армий.

— Мне нравится, что вы не крутите, — ответил Блюхер, достав из вазочки несколько остро отточенных цветных карандашей. — Мне нравится, что вы ставите вопрос в лоб. Я отвечу вам. В связи с переговорами в Дайрене мы не предпринимали чрезвычайных мер по охране нашей границы вдоль нейтральной полосы по Иману, потому что, по условиям перемирия двадцатого года, за эту границу отвечали японцы. И еще — мы знали о существовании сильнейших белых группировок вдоль наших границ с Китаем и Монголией, откуда до Читы — рукой подать. Следовательно, мы обязаны были держать чересчур громоздкую пограничную армию для защиты тылов.

— Простите, господин министр, но сейчас вам тем не менее пришлось оголить тылы? По сообщению японских телеграфных агентств, вы сняли все пограничные войска и перебросили их под Хабаровск.

— Вам нужно официальное подтверждение? — улыбнулся Блюхер.