– А после мирились и вместе отправлялись в постель, – сказала Серина. – Сумасшедшие, верно? А теперь я все думаю: если бы Макс сию минуту воскрес, мы бы опять поругались самым жутким образом?

– Пожалуй, да, поругались, – ответила Мэгги.

И попыталась представить, что это такое – знать, что Айру она видит на этой земле в последний раз. Наверное, ей было бы трудно поверить в это. Она несколько месяцев ожидала бы, что сейчас он придет к ней, как пришел на занятия хора в тот первый весенний день, тридцать лет назад.

– И вот еще что, Серина, – сказала она. – Я хочу извиниться за то, что произошло после похорон.

– Ой, да забудь.

– Нет, правда, мы потом так ужасно себя чувствовали, оба.

Оставалось надеяться, что Серина не слышит свиста Айры, который делал эти извинения какими-то неискренними. Лишь потом до меня и дошло, весело высвистывал он, как долог и странен был этот путь…

– Забудь. Не знаю, с чего я так раскипятилась, – сказала Серина. – Вдовья нервозность, что-то в этом роде. Полная дурь. Я уже вышла из возраста, когда можно бездумно разбрасываться друзьями, мне это не по карману.

– Ой, не говори так!

– То есть ты хочешь, чтобы я тебя отбросила?

– Нет, нет…

– Да я шучу, – сказала Серина. – Спасибо, что позвонила, Мэгги. Серьезно. Хорошо было услышать твой голос.

– Всегда готова, – сказала Мэгги.

– Ну, пока.

– Пока.

Серина положила трубку. А миг спустя то же сделала и Мэгги.

Мороженое было уже несъедобным. Супчик, а не мороженое. Да Мэгги и чувствовала себя переевшей. Она окинула свое тело взглядом – лифчик просто-напросто впивался в груди.

– Я слониха, – сказала она.

– Опять двадцать пять, – ответил Айра.

– Серьезно.