Мунэёри начал сердиться.

— Странно, что во владениях есть земли, которых мне не следует видеть. Коли так, может, откажемся от них?

— Это было бы опрометчиво.

— Что мне угрожает? Те люди, которые живут там?

— У них буйный нрав.

Мунэёри воинственно воскликнул:

— Тем более интересно! Да попадись мне даже дух зла, разве с луком и стрелами я не устою против него?

Но Фудзиути стоял на своем твердо.

— Прошу вас, господин, не ездите туда. Держитесь подальше от чужих по крови.

— Что?

Мунэёри невольно остановил коня.

— Ты сказал, чужие по крови? Чем же отличается их кровь? Говори, Фудзиути!

— Прошу вас не ездить туда.

Холодный вечерний ветер пролетел между всадниками, Мунэёри, погоняя коня, коротко бросил через плечо:

— Мой словоохотливый управляющий до сего дня ни разу не докладывал мне о тех землях.

За разговорами охотники уже миновали окрестности горной реки. Трупы слуг, брошенные накануне в прибрежных зарослях, были обглоданы за ночь собаками и теперь являли печальное зрелище. Но никто даже не взглянул в их сторону. А если бы и взглянул, то разве что мельком, не придерживая коня: ведь это была привычная в здешних местах картина. Не говоря уж о том, что никому и в голову не пришло поинтересоваться, куда подевалась лисица, которая исчезла, не оставив после себя ни волоска, ни пятнышка крови, не примяв травы, бесшумно, не шелохнув воздуха.

В тот вечер в замке устроили пир в честь удачной охоты. Поздно ночью, когда веселье приближалось к концу и у пирующих заплетались ноги, Мунэёри тайком выскользнул из зала, взял лук и стал пробираться к пруду. Ему почудилось, будто кто-то проник в опочивальню жены, но он не увидел ни единой человеческой тени. Только в ушах у него стояли последние слова слуги, которого он вчера вечером пинком сбросил в пруд: «Ты сделал это не по своей воле, но…» Сейчас на тропинке никого не было. Из покоев Уцуро-химэ лился яркий свет светильника. Он подошел поближе и решительно поднялся в дом. Прислужницы спали как убитые, а из глубины покоев, кажется из опочивальни госпожи, в ночной тиши раздавался необычный шум. Это оттуда лился яркий свет.

Мунэёри прошел в глубь покоев. Вот и опочивальня. Но даже не откидывая полога, он с отвращением догадался, что происходит за ним. Томные стоны мужчины и женщины. Звуки буйного совокупления. Луком он отшвырнул полог. Перед ним была мощная голая мужская спина. Мужчина оглянулся, и в грубой перекошенной физиономии Мунэёри узнал слугу, самого неотесанного среди челяди. Его и по имени никто не звал.

В тот же миг стрела сама собой рванулась из лука и вонзилась в спину слуги. Предсмертный вопль, и человек стал трупом. Из-под мертвеца с резвостью оленя выпрыгнуло голое женское тело, отливавшее медью. Мунэёри впервые за этот год увидел в свете пылающего светильника голое тело Уцуро-химэ, все, с головы до пят.