Мунэёри, содрогнувшись, кивнул в знак согласия.

— Дух зла, значит. Это ты хорошо сказала. Дух зла. Это, пожалуй, именно то слово, которое я искал. Я должен соответствовать ему своими поступками. В этом мире, стало быть, я единственный человек, ставший духом зла. И ты говоришь, что не любишь меня.

— Вы мне теперь еще дороже. Мне кажется, что в мою душу проникла человеческая жалость. Единственный господин, которому я должна служить, — это наместник.

Луна становилась все ярче, и в лунном сиянии они еще раз дали друг другу клятву в любви, но на этот раз не на словах.

VIII

На следующее утро, едва поднявшись, Мунэёри вышел в сад и позвал слугу.

— Поди к дяде, скажи, что я жду его.

В это время к нему подошел Фудзиути. Силясь угадать настроение наместника, он исподтишка глянул ему в лицо, а потом заговорщически зашептал:

— Господин наместник! Будьте осторожны! Ведь господин Юмимаро посягает на вашу жизнь.

Мунэёри хладнокровно бросил ему в ответ:

— Уж не твои ли гадательные палочки сулят мне смерть?

Тут появился Юмимаро. Завидев его, Мунэёри крикнул:

— A-а, дядюшка! Не сгожусь ли я на мишень для твоего лука? Подставлю-ка я спину твой стреле!

Юмимаро, не отвечая, схватился за лук со стрелами. И вот стрелы выпущены — две по одной прямой — и летят к спине Мунэёри. Мигом развернувшись, Мунэёри на лету поймал стрелы. Но, оглянувшись, он увидел, что Юмимаро безмолвно уходит прочь.

— Послушай, дядя! Я еще раз попробую сделать то, что сделал тогда. Теперь мой черед стрелять в твою спину, дядюшка!

Юмимаро даже не замедлил шага. Спина его, похоже, издевалась над Мунэёри.

— Думаю, это твой последний смех!

Пущенные Мунэёри две — нет, три стрелы, блеснув на солнце, слились воедино. Юмимаро ухватил две стрелы, и поняв, что есть еще третья, подпрыгнул на одной ноге и метнулся в сторону. Но и стрела, молнией настигая добычу, тоже метнулась за Юмимаро и вонзилась ему в спину.

— Щенок! — простонал Юмимаро, падая наземь.

— Зверь! — крикнул в ответ Мунэёри и, подскочив, пнул ногой его в спину. Он пинал и топтал Юмимаро, пока его седые волосы не почернели от земли.