Я сел на диван около фонтанчика, она медленно опустилась на другой край дивана.

— Ну, а теперь, Холли, — продолжала она, — поведай мне, откуда ты знаешь арабский язык. Я очень люблю этот язык, ибо он мой родной, по происхождению я аравитянка — «аль-араб аль-ариба». Наш праотец Яруб, сын Кахтана, родился в древнем прекрасном городе Озал, в провинции Йемен «Счастливая». Но ты говоришь с неприятным для меня выговором. В твоей речи нет сладостной музыки, присущей языку племени Хамьяр, который я слышала с детства. Не узнаю я и некоторых слов; такова и речь амахаггеров, которые так осквернили арабский язык, что, обращаясь к ним, я должна говорить как будто на другом языке.[48]

— Я изучал арабский язык в течение многих лет, — ответил я. — На нем и поныне еще говорят в Египте и других странах.

— Стало быть, на нем еще говорят и Египет еще существует? И какой же фараон восседает сейчас на престоле? Потомок Перса Оха,[49] или Ахемениды уже не царствуют, времена Оха безвозвратно канули в забвение?

— Персы покинули Египет две тысячи лет назад, их место заняли Птолемеи, римляне и многие другие; династии расцветали, правили Нильской Землей, а затем, когда наступало урочное время, свершалось их падение, — ответил я, озадаченный. — Знаешь ли ты что-нибудь о персе Артаксерксе?

Она промолчала, только улыбнулась, и меня вновь окатило холодком.

— А Греция? — спросила она. — Существует ли еще Греция? Я так любила греков. Они прекрасны, как день, и умны, но нравы необузданного и ветреного.

— Да, — сказал я, — Греция все еще существует. Но нынешние греки не те, что прежде, а сама Греция — жалкое подобие той, что была некогда.

— Так. А иудеи — они все еще в Иерусалиме? Стоит ли еще храм, возведенный великомудрым царем, и какому богу в нем поклоняются? И явился ли в мир их Мессия, чей приход они предвозвещали так громогласно? Владычествует ли он миром?

— Иудеи рассеялись по всему миру, Иерусалима, такого, каким он был, больше нет. Что до того капища, который построил Ирод…

— Ирод? — повторила она. — Я не слышала этого имени. Но продолжай.

— Римляне предали его огню, и над пожарищем взвились римские орлы. Иудея отныне пустыня.

— Вот как! Они были великим народом, эти римляне, устремлялись прямо к своей цели и добивались ее, как орлы, настигали свою добычу. Они были как сама Судьба и там, где они проходили, воцарялся мир.

— Solitudinem faciunt, pacem apellant,[50] — сказал я.

— Так ты знаешь и латинский? — удивилась она. — Каким странным звоном по прошествии стольких веков отдается он у меня в ушах! Но твой выговор сильно отличается от того, что я слышала? Кто написал это изречение? Я его не знаю, но оно верно и достойно великого народа, каким были римляне. Наконец-то я встретила человека ученого, сохраняющего в своих ладонях влагу знания. И знаешь ли ты и греческий?