— Да почти никаких столкновений. Везунчик прислал своих людей, и это несколько помогло, — ответил Фитц.

— Это уже некоторое достижение, — заметил я.

— Да, все не так плохо. Есть несколько домов, которые Везунчик хочет оставить в стороне от дел. Но, видимо, у него свои соображения на сей счет, — сказал Фитц.

— Не нравится мне, как ведутся дела, — произнес юный Джимми.

Фитц со вздохом кивнул в его сторону:

— Он в этом деле новичок. Его только что избрали. Он думает, что он рыцарь в сверкающих доспехах, вышедший на защиту униженных рабочих. — Фитц похлопал юного ирландца по спине: — У тебя есть идеи, Джим, но ты должен уметь поддерживать хорошие отношения с людьми. Вы бы видели этого малыша на митинге, — обратился он к нам. — Это настоящий оратор.

— Я обещал людям, что забастовка будет продолжаться и расширяться, — пробормотал Джимми.

— Послушай, Джимми, — сказал я. — Занимаясь такими делами, ты должен быть политиком. Ты должен уметь время от времени идти на компромиссы.

Он пожал плечами и упрямо поглядел на меня.

— Я не иду на компромиссы. Почему я должен уступать? Те, которые меня выбирали, зависят от меня и надеются на мое честное поведение. Они не зарабатывают себе на жизнь. Женатые мужчины получают от двенадцати до пятнадцати долларов за рабочую неделю продолжительностью от пятидесяти четырех до шестидесяти часов. А Везунчик говорит, чтобы я не рвал на себе рубаху и что он устроит нам доллар прибавки без сокращения рабочего времени или без каких-либо других улучшений. — Он обвел нас упрямым взглядом. — Я пришел сюда сказать Везунчику, чтобы он отвалил. За мной сотни человек с их семьями, и я должен беспокоиться только о них.

— Ради Бога, Джим, — произнес Фитц и посмотрел на нас извиняющимся взглядом. — Не обращайте внимания на малыша, он немного перевозбудился.

— Да нет, с ним все в порядке, — сказал я. — Не берите в голову то, что обещал Везунчик. Какие у вас требования?

— Не брать в голову обещания Везунчика? — поразился Фитц и с опаской посмотрел на меня

— Да, забудьте о том, что говорил этот змеиный подкидыш. Он остается за кадром, — угрюмо глядя на Фитца, сказал Макс.

Фитц ошалело посмотрел на Макса. Затем на меня. Затем на Простака. Затем медленно перевел взгляд на Косого. Мы улыбались. Нас по-настоящему развеселило застывшее на лице Фитца выражение благоговейного страха. Да, и это всего лишь оттого, что Макс назвал Везунчика змеиным подкидышем. Наконец к Фитцу вернулся дар речи.

— А я думал, что вы друзья Везунчика, — протянул он. — Вы что, хотите взять верх и вытеснить его?