— Эй, Менди!

— Что, Майк?

— Ты что, не позволишь Башке прочитать последнюю молитву? Разве он не имеет на это права?

— Да, ты прав, Майк, — сказал Менди и обратился ко мне: — Прости, Башка, я совсем забыл. Можешь прочесть молитву.

Я молча помотал головой.

— Тебе совсем нечего сказать? — вежливо спросил Менди. — Может быть, ты хочешь передать кому-нибудь прощальное послание?

Прощальное послание? Кому? У меня никого нет кроме Евы. Но как ей передать его? Если бы я смог это сделать, то у нее была бы возможность воспользоваться той сотней тысяч, которую я положил в банк. И может быть, она смогла бы найти этот призрачный миллион в чемоданах, который не удалось найти мне.

Внезапно мой мозг очнулся от оцепенения и начал напряженно работать. Да, если я сделаю это аккуратно и нигде не переиграю, то, по меньшей мере, смогу получить небольшую отсрочку и, может быть, сумею передать Еве несколько слов через Толстого Мои. Да, но я должен сделать это очень аккуратно. Я должен раздразнить их наживкой и ни в коем случае не переиграть. Их нельзя провести по дешевке.

Слабая надежда вернула к жизни мой язык. Я вновь обрел способность говорить.

— Да, — произнес я, — я хотел бы передать послание своему брату.

— Ладно, мы это сделаем. Что ты хочешь ему передать?

— Я хочу передать, где находятся мои деньги.

При слове «деньги» они переглянулись.

— Ладно, мы ему скажем. И где они? — спросил Менди. В его глазах загорелись жадные огоньки.

— Вы слышали о приказе Франка, когда он потребовал, чтобы все сняли свои деньги со счетов в банках?

— Да, — коротко ответил Менди.

— Так вот, Макс, Косой, Простак и я забрали свои деньги и сложили их в чемоданы.

— И ты наложил лапу на все? — напряженным голосом спросил Менди.

Я стыдливо опустил голову.

— Да, я присвоил все.