Девочка колебалась. Моррис напрягся от возбуждения — если субъект наносил себе повреждения без страдания…

Нора стояла лицом к окну, и ее лицо было отчетливо видно в лунном свете. Она спокойно подняла правую руку, державшую нож. Мгновение она стояла совершенно неподвижно, а затем неторопливым движением провела рукой по горлу.

— Стоп! — бешено приказал Хьюг.

Его испуганному взору показалось, что у девочки два рта — два красных улыбающихся рта. Нижний рот был на ее горле. С коротким вздохом она опустилась на пол, и он увидел, как на ее тонкую больничную рубашку хлынула кровь.

— Нора… — он стоял ошеломленный и оцепеневший. Ему показалось, что кровь всюду — на полу, на кровати, на его руках. У него была только одна мысль — убежать. Никто не видел, как он покидал амбулаторию; если ему удастся пробраться со скальпелем в свой кабинет, то, когда трагедия будет обнаружена, он, возможно, «найдет» обычный столовый нож, и все объяснится тем, что Нора прятала его, собираясь совершить самоубийство.

Он повернулся к двери, и только в этот момент осознал весь ужас положения. Ключ был снаружи — он сам захлопнул дверь и теперь был пленником до утра. Он бросил взгляд на кровавую груду на полу. Я должен держать себя в руках, сказал он себе. Он шагнул к окну, и его нога скользнула по полу. Кровь — кровь всюду. Он прокрался к окну. Железная решетка на окне посмеялась над ним. Он отчаянно рванул ее со всей силой своих огромных мускулов. Он должен оставаться спокойным… он не должен терять самообладания. Все зависело от него одного. Спотыкаясь, он вернулся к кровати и сел на нее, обхватив голову руками и бессмысленно глядя перед собой.

Снаружи часы пробили три раза. Три часа! Она не страдала — нет; конечно, нет, потому что боли не существует.

Он подумал, чей это голос он услышал. Конечно, это был его собственный голос. Нельзя пугаться собственного голоса. «Она только в воображении. Боли нет. Боли не существует — о, выпустите меня! Боже, помоги, выпусти меня!» Он вопил, вопил в полную силу своих легких. «Боли нет, я вам говорю — она существует лишь в воображении. Я доказал это. Доказал это. Доказал. Выпустите меня!»

Он бросался на дверь, колотил по ней, пока руки его не стали кровоточить, — его мощь была бессильна. Он слышал голоса в коридоре, испуганный шепот. Затем решительный мужской голос. Это должен быть Паттерсон, подумал Хьюг.

Затем еще голоса — служителей.

— Выпустите меня — я доказал это. Я был прав… прав. Боль — это иллюзия!

Ключ в двери осторожно повернулся. В двери столпилась группа мужчин, за ними — испуганные лица сиделок.