* * * *

Миссис Анна все еще была уверена, что завещание сэра Роджера остается тайной для всех. Она видела, какая сильная и неодолимая любовь влечет Элинор и Джона друг к другу, и чувство, происхождением своим обязанное то ли ее природному великодушию, то ли — чтению романов (а миссис Анна любила высоконравственные романы тех времен), говорило ей, что счастье двух влюбленных не будет особенно омрачено потерею почестей и земель, всех огромных доходов и древних титулов рода Мортимеров.

Как ни высоко она ценила все эти привилегии, которые дороги каждой благородной душе, для нее еще больше значил союз любящих сердец и родственных душ, попирающих ногами те золотые яблоки, которыми усыпан их путь, и упорно и горячо стремящихся вперед — к заветному счастью.

День свадьбы Джона и Элинор был назначен; подвенечное платье сшито; многочисленные друзья приглашены; парадная зала замка разукрашена. Колокола приходской церкви громким и веселым звоном созывали гостей на свадьбу, и слуги в голубых ливреях с бантами готовили заздравную чашу, на которую устремлялось множество глаз, требуя, чтобы ее чаще осушали и наполняли снова.

Миссис Анна своими руками вынула из большого, черного дерева сундука бархатное, отделанное атласом платье, которое она надевала еще при дворе Иакова I в день свадьбы принцессы Елизаветы с курфюрстом Пфальцским[579], когда та, по словам одного современного писателя, «так цвела, блистала и была так хороша собою», что миссис Анне, когда она облачилась в этот наряд, показалось, что свадебное пиршество во дворце, окутанное легкою дымкой, проплывает вновь во всем своем великолепии и блеске пред ее потускневшим взором. Маргарет была одета столь же пышно, однако все заметили, что ее обычно румяное лицо сделалось, пожалуй, бледнее, чем лицо невесты, и что в застывшей на нем на все это утро улыбке сквозит не столько радость, сколько усилие воли. Миссис Сендел была в большом волнении и очень рано уехала из замка. Жених долго не появлялся, и, понапрасну прождав его некоторое время, все собравшиеся поехали в церковь, решив, что он там и в нетерпении ждет их.

Это была очень пышная и многолюдная процессия: род Мортимеров был настолько знатен, а влияние его так велико, что торжество это привлекло всех, кто почитал за честь знакомство с ними, свадьбу же в высокопоставленной семье в те времена принято было справлять с такой пышностью, что съезжались даже самые дальние и жившие в отдалении родственники миль на шестьдесят в округе; словом, в это знаменательное утро съехались все окрестные дворяне с их великолепною свитой.