Призрак предстал их взору в виде господина в черном, который неожиданно появился в коридоре неведомо откуда, как будто вышел из стены.

– Да ну вас, – сказала одна из них, сумевшая сохранить хладнокровие. – Всюду вам мерещится призрак.

По-своему она была права: вот уже несколько месяцев в Опере только и было разговоров, что о призраке в черном фраке, который, как тень, прогуливался по огромному зданию, ни с кем не заговаривая, с которым, впрочем, никто и не посмел бы заговорить и который исчезал, будто испарялся, завидев человека. Передвигался он неслышно, как и подобает настоящему призраку. В конце концов некоторые начали посмеиваться над этим оборотнем, одетым как светский человек или как служащий похоронного бюро, причем больше всех смеялись те, кто боялся призрака по-настоящему. Зато среди девушек из кордебалета легенда разрослась до невероятных размеров. Они в один голос утверждали, будто видели это сверхъестественное существо и даже были жертвами его козней. Когда он не попадался на глаза, он обнаруживал свое присутствие необычайными событиями, виновником которых его сделало почти всеобщее суеверие. Любая шутка, любой розыгрыш, даже исчезновение пуховки для пудры у кого-то из балерин, – вменялись в вину призраку, Призраку Оперы!

Но кто вообще его видел? В Опере можно встретить множество фраков, и ничего призрачного в них нет, но этот обладал особым качеством, не присущим обычным фракам: он был надет на скелет.

По крайней мере, так утверждали девушки, добавляя, что вместо головы у него на плечах был голый череп!

Наверняка можно было сказать только то, что образ скелета родился из описания призрака, которое дал Жозеф Бюкэ, старший машинист сцены: он единственный видел его своими глазами. Он столкнулся с таинственным существом – нельзя сказать: нос к носу, так как носа у того не было – возле самой рампы, на узкой лестнице, спускавшейся прямо в подземелье. Он видел его одну секунду, но запомнил во всех подробностях.

Вот какими словами рассказывал Жозеф Бюкэ о призраке всем, кто хотел его послушать:

– Это человек жуткой худобы, и его фрак болтается на костях, как на вешалке. Глаза посажены так глубоко, что зрачков вообще не видно, видны только две большие черные дыры в черепе. Кожа, как на барабан, натянута на костяк, она вовсе не белая, а какого-то мерзкого желтого цвета, вместо носа – еле заметный бугорок, так что в профиль его вообще не видно, и само это отсутствие носа являет собой отвратительное зрелище. Вместо волос несколько длинных черных прядей, свисающих на лоб и за ушами.