Этот злобный мучитель молодежи окружен большею таинственностью, чем, например, еретники, собственно потому, что пристает к человеку только во сне и преимущественно к тому, кто шумно провел время перед сном, а следовательно, с трудом может разобраться во впечатлениях. Притом же мара меняет свой облик, когда последовательно пристает к одному и тому же лицу. Но из этих мимолетных явок облик мары обрисовывается приблизительно так: она имеет человекоподобные формы, ростом с недельного младенца, голокожа или покрыта редкими, короткими перьями, иногда шерстью, мягка на ощупь, припадает на жертву не грузно и не сразу, а исподволь, причем первое прикосновение ее даже ласкает. Отступает же мара от жертвы стремительно, оставив по себе у спящего онемение руки или ноги да обильный пот на лице и теле.

Подобно многим усадебным человекоподобникам, мары не страшатся освященных предметов, как и осенения крестным знамением, а потому свободно проникают к спящему чрез очерченную крестным знамением черту. Гибнут ли мары и от чего именно — остается неизвестным и доселе.

Кикиморы (вéщицы)

Последними усадебными человекоподобниками считаются кикиморы — младенчески юные существа, исключительно женского пола, загубленные до крещения дочери или же проклятые матерями еще в утробе. Благодаря своему юному возрасту, неизменяющемуся с годами, кикиморы положительно безвредны, хотя и засылаются в людские дома с враждебною целью. По большей части кикиморы скопляются в те дома, в которых произошло детоубийство, проклятие и вблизи которых был скрыт трупик. Само собою разумеется, что подобные жертвы, загубленные в доме, дают не кикимор, а известных русалок. Благодаря своему слишком юному возрасту, а отчасти и полу, кикиморы совершенно забывают про цели пребывания в доме, заигрываются и досаждают жильцам разве одною вознею, от которой слышится неопределенный шум, перемешиваемый изредка немощным писком да визгом. Но среди самой оживленной иногда возни кикиморы внезапно останавливаются: это значит — внимание их привлечено к созерцанию домашней обстановки, тех или иных работ, сверстниц и сверстников, ласкаемых своими матерями. Тогда-то кикиморы издают особенный, ни с чем земным не сравнимый вздох, в котором сказывается зависть к чужой ласке и недостижимое желание получить таковую себе. За незнанием иной работы кикиморы чаще всего набрасываются на оставленное шитье или пряжу, чтобы угодить ласковой матери или ее дочери, и продолжают прерванную ими работу. Цель, однако, не достигается: кривые и неуместные швы, неровность выпряденных ниток, пухленье мычки и тому подобное поутру разбираются матерями или другими возрастными женщинами, причем по адресу мастериц следуют укоры, замечания, даже брань. Все это еще больше томит бедных кикимор, вызывает более тяжкий вздох.