Белорусский читатель охотно будет познавать и самого себя, глубже осознавать свой национальный стержень, свое Богом опре­делённое место в человеческом макрокосмосе, свою неразрывную связь со всем людским сообществом. Читатель же из-за пределов белорусских земель может с интересом окунуться в неведомый ему многоликий национальный космос белорусов.

Владимир Короткевич стал не только первооткрывателем подлинной белорусской истории, он первым среди творческих людей увидел облик белоруса не «изможденного лихорадкою», не с «язвами на тощих руках», опухшими ногами в лаптях и с «кол­туном в волосах». Нет, конечно, был в истории и такой житель. Но это только часть правды. Та часть, которая невольно способ­ствовала внедрению в сознание самих белорусов чувства неполно­ценности, национальной недоразвитости, что ли. И это не была созидающая правда. Таковой она становилась только при условии знания картины жизни белорусского народа во всей её полноте и многообразии. Народа, имеющего не только преданных земле и рачительных пахарей, но и, что не менее важно, подлинных и по­томственных интеллигентов, тех, кто из поколения в поколение ра­дел о духовном и нравственном возвышении личности.

Владимир Короткевич как будто удивился — почему же до него не сумели, или не захотели, не смогли понять этого даже некоторые его собратья по перу, продолжая создавать страдальче­ский образ притерпевшегося ко всем бедам и невзгодам бело­руса? Осознав эту реальность, он захотел изменить оценку и са­мооценку белоруса, его национально-нравственные ориентиры, восстановить его национальное достоинство. Нет, писатель не смотрел на историю сквозь розовые очки, не видел в ней сплошь хорошее и исключительно положительное, он умел отделять зер­на от плевел, не боялся писать о трагическом в поведении лю­дей, в их действиях. В. Короткевич считал, что «история — метод мышления человека. Он и дает возможность размышления (вы­делено мной. — А. Б.) над прошлым, современностью и будущим, потому что история моделирует общественные процессы». Та­ким образом, писатель практически заново создает литературу исторической тематики, утверждает свою особую систему худо­жественных координат, которую охотно принимает думающий и размышляющий читатель.

На призывный клич писателя к познанию, осознанию и приятию своей собственной истории, осмыслению самих себя как полноправного субъекта мировых исторических процессов первой откликнулась молодежь, жадно вбирая в себя всё доселе неведомое, чтобы переплавить его в свои убеждения и с этими знаниями уверенно вступить в новую жизнь. Если принять, что каждое поколение людей живет ради следующего поколения, то получается, что оно вместе с генетическим кодом нации передает своим последователям и свой собственный опыт, свое националь­ное мировосприятие. Поэтому важно, каково содержание этой передачи, чем наполнена жизнь предшественников.