– Клянусь тебе в этом самим собою, клянусь! – воскликнул всадник, поднимаясь на стременах, и доспехи на нем затряслись и зазвенели.

– Дай бою!

– Дай бою!

Всадник пронзительно свистнул и ринулся на Венда с поднятым копьем. Бойцы сшиблись. Облако пыли взвилось из-под конских копыт и скрыло битву от глаз толпы. Вот раздался тяжкий удар… что-то охнуло, зазвенело, затрещало, – и горы звякнули в ответ гулким эхом… Осколки копий высоко брызнули в воздух… земля загрохотала от грузного падения… и горожане увидали, что вождь их победил! Как светлый дух, стоял он над простертым на земле врагом, давя его грудь коленом и сверкая у его горла мечом, восклицал:

– Ты побежден! Вспомни, вспомни! ты клялся!

А невдалеке бешено грызлись и лягали друг друга их разъяренные кони…

Небесным громом прокатились по Золотому городу клики спасенного народа.

– Победа! славьте вождя! он жив и поразил черного всадника!

Но черный всадник встал с земли и, мрачно глядя на городские стены, сказал:

– Венд! я клялся и сдержу клятву. Ты спас свой народ. Вы будете жить, но никому из живущих на земле не видать больше Золотого города. Да позабудет мир, что рукой смертного была побеждена здесь сама великая Смерть!..

Так сказал он и вырос до облаков и заслонил собой солнце. Простертые руки его коснулись западных и восточных гор. И горы – недвижимые от века – застонали, оторвались от своих гранитных корней и со звериным рыком покатились на Золотой город. Они накрыли его каменным сводом и навеки схоронили от людского зрения и слуха. По земле прошла весть, что землетрясение в один день уничтожило царство Венда. А когда пришли в этот край римляне, то самое имя Венда оставалось жить только в темных старинных сказках этрусков, населивших его землю. Но Венд жив даже до сего дня: не старясь, царит он в глубоких подземных недрах над своим неумирающим народом; как прежде, учит его правде и творит над ним мудрый суд и расправу.

Измена*

Измена^*

(Сицилийская легенда)

Еще солнце и земля не родились, а Измена жила уже на свете.

Дымною струей ползла она во мраке хаоса, скрываясь от Духа, когда Он благотворным ураганом носился над буйным смешением стихий.

Дух мыслил, и мысль Его становилась мирами.

Огонь пробивал жаркими языками воду. Вода боролась с огнем. Из паров рождались каменные громады. Облитые реками расплавленных металлов рушились они в неведомые бездны и, таинственно повиснув в безвоздушном просторе, покорно ждали, – когда творческое слово обратит их в яркие светила.

«И был свет».

Первый день озарил небо небес: первозданный престол Творца и тьмы тем ангелов, смиренно склоненных пред ним.