Устремленные на Дриса глаза сверлили его странным, испытующим взглядом. Кто-нибудь спрашивал наконец прерывающимся голосом:

— Ты один съел вот такой кусок мяса?

— Да, съел.

— И чернослив?

— И чернослив.

— И яичницу с картофелем?

— И яичницу с картофелем.

— И горошек с мясным соусом?

— И горошек с мясным соусом.

— И бананы?

— И бананы.

Оставалось только умолкнуть.

Омар блуждал по двору, заглядывая во все углы: где же Зеленая куртка? Точно сослепу натыкался он на товарищей; они окликали его, звали с собой. Но малыша нигде не было видно.

Вдруг Омар ясно почувствовал, что больше не увидит Зеленую куртку. Обыкновенно он находил его у одного и того же столба. Это был степенный мальчуган, он держался от всех особняком.

Вот-вот зазвонит звонок — и перемене конец. Веселье на школьном дворе становилось неистовым, игры — особенно буйными, крики — особенно пронзительными. Все это предвещало конец перемены. Омар слышал это привычным ухом школьника.

Тревога его росла, ему чудилось что-то трагическое. Он продолжал искать Зеленую куртку.

Вдруг все странно зазыбилось вокруг него, будто он был связан с жизнью только слабыми нитями. Зеленой куртки нигде не было. А что же будет с ним, Омаром, без Зеленой куртки?

Звонок. Омар занял свое место среди выстроившихся попарно товарищей.

Ему представилось, что малыш где-то ждет его. Где? Дома, что ли? За «мейдой»[2]? Или он играет во дворе какого-нибудь большого дома?

Учитель взмахнул своей тонкой линейкой из оливкового дерева, и ученики парами вошли в класс.