— И у меня хлебная корочка, — говорит Давид.

— Я нашел сухой хлеб, — говорит Аминодав.

— Хлебная корочка, хлебная корочка! — шумят дети.

— Дети, существует обычай, — говорит Пинхас Шустер, — кладут в определенные места десять хлебных корочек и затем собирают их во время поисков. Делается это для того, чтоб в случае отсутствия даже крошки хамеца поиски не оказались безуспешными.

— Вот так собираются крошки хамеца. — Эля птичьим пером подметает крошки в деревянную ложку.

Всюду, во всех еврейских домах, ищут хамец. Предпасхальная ночь близка к концу. Голубеет окно.

— Весь хамец кладите в этот пакет, — говорит Эля.

— Перо и специальную деревянную ложку тоже кладем в этот пакет с крошками и подвешиваем его повыше на крючок, чтобы мыши и крысы не разгрызли пакет и не разнесли крошки по дому.

Окна уже освещены первыми лучами солнца. У всех утомленные, но торжественные лица. Произносится завершающая молитва.

— Любой непресный хлеб, — произносит Захария Шагал, — или квашня…

— …которые имеются в моих владениях, — произносит Пинхас Шустер.

— …но которые я не заметил и не убрал и которых я не знаю, — произносит Эля.

— …пусть считаются никчемными и станут бесхозными, подобно праху земному, — говорит Захария Шагал.

Все:

— Аминь!

Солнечное утро. На столе кипит самовар.

— Дети, это ваш последний предпасхальный завтрак, — говорит Захария. — Сегодня начинается праздник Песаха в честь исхода сынов израилевых из Египта, и евреи, подобно предкам своим, будут есть только мацу, которую готовят согласно предписаниям Галахи и охраняют от закваски. А весь хамец после завтрака будет торжественно сожжен.

— Захария, — говорит мама, — ты ведь знаешь, что в этом году на шаббат—Гагадол, великую субботу перед Песахом, к нам из Леозно должно было приехать много родственников: брат Израиль, брат Иегуда, сестра Ралли, сестра Муся, сестра Гутя, сестра Шая. Но они не приехали, потому что муж сестры Ралли умер.

— К чему ты мне это говоришь? — спрашивает Захария.