Климка нещадно забрасывает землей эти ядовитые всходы, он накидывает земли толстый слой и падает на траву: у него нет сил.

На небе утренняя заря, горы розовые, сосны медные, и над Каменкой зыбкий туман.

В Петрокаменском гудит завод, скликает утреннюю смену. Климка слышит гудок, встает и опять кидает землю.

«Теперь им ни за что не пробиться», — это ясно для Климки, и он ложится, но третий заводской гудок опять поднимает парня.

Выкатилось солнце, у Климки нет сил, ему не поднять пустой лопаты, и он лежит на росистой траве. Он засыпает. Теперь ему не мешают жаркие белки, он чувствует прохладу, ветер, он едет, нет, он не едет, а падает камнем в бездну, в черную и пустую бездну, где не за что ухватиться. Кругом хлопья пустой темноты, и страшно лететь. Ищет Климка что-нибудь твердое и чувствует, что ему подают руку, полет прекращается.

Климка слышит знакомый голос.

— Вставай, в яме огонь показался, — это говорит Олька. Она давно уже пришла, а теперь полдень. Она следила за ямой.

Климка улыбается и берется за лопату:

— Огонь — это ерунда, мы его сейчас прихлопнем, ночью у меня горела вся яма, насилу справился, — и храбрый огонек умирает под комьями влажной земли.

Климка ставит лопату.

— К вечеру уголь дойдет, будем доставать, кулей двести будет. Поесть принесла? Я жрать хочу.

— Вон молоко и ватрушки, ночью пекли.

И Климка припадает губами к звонкому бидончику из белой жести.

* * *

Дед Стратон после падения совсем обессилел.

Он сказал раз Климке:

— Не надейся на меня, я больше тебе не помощник.

Климка и сам видел, что придется ему одному жечь уголь, бороться со злыми огнями, которые ждут, когда он обессилеет, захочет спать, и норовят сожрать уголь и вместе с ним все Климкино счастье, всю его жизнь.

Первого сентября кончился договор с заводом, надо было заключать новый.

— Будем? — спросил Климка в конторе.