Инспектор принял решение, которое напрашивалось само собой. Обернувшись к открытой двери, он распорядился:

– Прекратите проверку билетов. Самолет выруливает на старт.

Когда дверь кабины захлопнулась, Энсон Хэррис, ухмыляясь, крикнул в трубку радиотелефона стоявшему внизу дежурному:

– Могу запускать второй двигатель?

В трубке задребезжало в ответ:

– Запускайте второй!

Передняя дверь самолета захлопнулась. Красная лампочка в кабине мигнула и погасла.

Второй двигатель загудел и перешел на мерное глухое урчание.

– Могу запускать первый двигатель?

– Запускайте первый.

Галерея-гармошка, словно отрезанная пуповина, отделилась от фюзеляжа и откатилась к зданию аэровокзала.

Вернон Димирест запросил по радио у наземного диспетчера разрешение выруливать на старт. Загудел и заработал первый двигатель.

Капитан Энсон Хэррис, пилотировавший самолет и занимавший левое сиденье, утвердил ноги на педалях руля поворотов и носками нажал на тормоз, приготовившись вырулить на взлетную полосу и поднять самолет в воздух.

За окнами продолжала бушевать метель.

– Самолет «Транс-Америка», рейс два, говорит наземный диспетчер. Разрешаю выруливать к взлетной полосе…

Гул двигателей возрос.

Вернон Димирест думал: «Рим… Потом Неаполь… Ну вот мы и летим туда!»

Было ровно двадцать три часа по среднеевропейскому времени, когда в вестибюле «Д» к выходу сорок семь опрометью бросилась какая-то женщина.

Она задыхалась и не могла произнести ни слова, впрочем, задавать вопросы было уже бесполезно.

Выход на поле был закрыт. Таблички, оповещавшие о рейсе два «Золотой Аргос», сняты. Самолет выруливал на взлетную полосу.