В крохотной, но прекрасно оборудованной кухоньке стюардесса Дженет Бенсон готовилась подавать ужин, пусть и запоздалый: его надо было разнести еще два часа назад. В зеркале на шкафчике с посудой отражалось ее радостно-возбужденное лицо. Она всегда испытывала невероятные ощущения в начале полета, некий подъем, но старалась скрываться от экипажа в своей личной «епархии». Доставая из ящичков приборы и салфетки, Дженет что-то радостно мурлыкала себе под нос. Подача еды была наименее привлекательной из всех ее обязанностей, и Дженет знала, что ей предстоит очень нелегкий час, когда надо будет накормить полный самолет проголодавшихся пассажиров, но все равно чувствовала себя вполне счастливой. Многие ее коллеги – если бы видели, как она с выбившейся из-под форменной шапочки белокурой прядью грациозно и изящно управляется на кухне, – наверняка бы по меньшей мере удивились, а то и заразились ее уверенностью в себе. В двадцать один год Дженет только начинала ощущать вкус к жизни и находила его приятным.

Из кабины пилотов не раздавалось ни звука, кроме ровного и ритмично пульсирующего гула моторов. Оба летчика сидели неподвижно, разве что время от времени шевелили рукой или ногой. Лица их освещались мерцавшими в темноте многочисленными индикаторами на приборных панелях. Из наушников то и дело слышались переговоры других экипажей между собой и с землей. На шее у пилотов висели небольшие микрофоны.

Командир корабля Даннинг потянулся в кресле, разминая мышцы, и выдохнул, распушив роскошные усы, благодаря которым выглядел старше своего тридцати одного года. Эта его манера была хорошо знакома всему экипажу.

– Пит, как там температура на головках цилиндров третьего двигателя? – обратился Даннинг ко второму пилоту.

Тот взглянул на приборную панель.

– Теперь в полном порядке, шкип. Я в Виннипеге просил их проверить, но техники ничего не обнаружили. Кажется, все самой собой утряслось. Сейчас ничего не перегревается.

– Ну вот и славно.

Даннинг окинул взглядом ночное небо. Бледный свет луны холодно подсвечивал края облаков. Похожие на клочки ваты тучи лениво наплывали на кабину и пролетали мимо. Иногда самолет погружался в бело-серую облачную муть и через секунду-другую вырывался на свободу, словно выскочивший из воды спаниель.

– Если повезет, то долетим без эксцессов. Да и прогноз погоды в кои-то веки более-менее ничего. Не часто бывает летать в соответствии с планом.

– Да уж, – согласился второй пилот. – Но это ненадолго: через месяц с небольшим все изменится.

Самолет вошел в тепловые потоки, началась болтанка, и капитану пришлось на несколько минут сосредоточиться на том, чтобы выровнять курс. Когда трясти перестало, он спросил: