Он постарался взять себя в руки.

– Я не считаю себя ни лжецом, ни притворщиком. Но возможно, ты отчасти права, что я рад любому поводу избавиться от светских развлечений, которых, как тебе известно, терпеть не могу. Однако я это делаю бессознательно.

Синди молчала, и он заговорил снова:

– Можешь верить или не верить, но я действительно намеревался встретиться с тобой сегодня вечером – во всяком случае, предполагал. Возможно, на самом деле я вовсе этого и не хотел, как ты говоришь. Не знаю. Знаю только, что не я устроил этот снегопад, а когда он начался, тут уж стало твориться такое, что я – и это истинная правда – обязан был оставаться здесь. – Он кивком указал на дверь приемной. – Взять хотя бы, к примеру, эту женщину, которая дожидается там. Я должен принять ее и уже сказал об этом лейтенанту Ордвею. С ней, по-видимому, случилась какая-то беда.

– Беда случилась у твоей жены, – сказала Синди. – Эта женщина может и подождать.

Мел кивнул:

– Хорошо.

– Слишком далеко все зашло, – сказала Синди. – У нас с тобой. Не так ли?

Он ответил не сразу, боясь слишком поспешных решений и вместе с тем понимая, что, раз уж вопрос поставлен ребром, было бы глупо отрицать истину.

– Да, – сказал он наконец. – Боюсь, что так.

Синди тотчас ухватилась за это.

– Если бы ты мог перемениться! Встать на мою точку зрения. Но нет: всегда, всю жизнь на первом плане ты – чего ты хочешь или не хочешь. Если бы ты мог считаться с тем, чего хочется мне…

– И шесть вечеров в неделю высиживать в черном галстуке, а седьмой вечер – в белом?

– Хотя бы и так, а почему бы и нет?

Щеки Синди пылали, она смотрела на Мела, властно вскинув голову. Мел любил ее такую – горячую, непокорную; даже если ее гнев бывал направлен против него, он невольно восхищался ею. Даже сейчас…

– Мне кажется, я могу сказать слово в слово то же самое, – ответил он. – Если бы ты могла перемениться, ну и все такое прочее. К несчастью, люди не меняются – во всяком случае, не меняются в главном. Они только приспосабливаются. В этом, по-видимому, и заключается сущность брака – два человека приспосабливаются друг к другу.

– Этот процесс не должен быть односторонним.

– А у нас так и не было, что бы ты ни говорила, – сказал Мел. – Я старался приспособиться, и, как мне кажется, ты тоже. Не знаю, кто делал в этом направлении больше усилий. На мой взгляд – я, а на твой взгляд – должно быть, ты. Важно другое: мы старались долго, но безуспешно.

Синди проговорила задумчиво: