— Эй, ты, потише! — крикнул один из полисменов, который вместе с товарищем открывал широкие ворота напротив колледжа. — Придержи-ка язык, любезный, пока не пройдет процессия.

Дождь усилился, и все, у кого были зонты, открыли их. У Джуда зонта не было, а у Сью был лишь маленький, скорее от солнца, чем от дождя. Она была бледна, но Джуд ничего не замечал.

— Уйдем отсюда, милый, — прошептала она, стараясь прикрыть его своим зонтиком. — Подумай, у нас нет квартиры, все наши вещи на вокзале, и ты еще не совсем здоров. Боюсь, сырость тебе повредит.

— Они уже выходят! Еще минутку — и пойдем, — сказал он.

Раздался перезвон шести колоколов, в окнах окружающих домов стали появляться любопытные лица, и показалась процессия руководителей колледжей и новоиспеченных докторов, их фигуры в красно-черных мантиях пересекали поле зрения Джуда, как недосягаемые планеты объектив телескопа.

По мере того как они проходили, знающие люди называли каждого по фамилии, а когда они подошли к старинному круглому театру, построенному Реном, раздалось громкое «ура».

— Пойдем туда! — воскликнул Джуд и, не замечая дождя, который лил теперь не переставая, кружным путем повел их к театру.

Здесь они встали на солому, постланную, чтобы заглушать неуместный стук колес проезжавших экипажей. Странные, потрескавшиеся от времени и непогоды каменные бюсты вокруг здания взирали своим холодным, безжизненным взором на происходящее и, казалось, особенно внимательно смотрели на забрызганных грязью Джуда, Сью и их детей — нелепых существ, неведомо зачем забредших сюда.

— Как бы мне хотелось туда! — с горячностью воскликнул Джуд. — Смотру окна открыты, и с этого места я, быть может, расслышу латинскую речь!

Однако за раскатами органа и криками «ура» после каждой речи стоявший под дождем Джуд не много улавливал из того, что говорилось по-латыни — лишь изредка какое-нибудь звучное слово на «um» или «ibus».

— Так мне, видно, и оставаться здесь чужим, — вздохнул он спустя несколько минут. — Ну, теперь пойдем, моя терпеливая Сью. Какая ты добрая — ждать меня под дождем, потворствуя моей безрассудной страсти! Не буду больше думать об этом проклятом, дьявольском месте, клянусь, не буду! Но отчего ты вся задрожала, когда мы стояли у барьера? И какая ты бледная, Сью!

— В толпе, на другой стороне, я увидела Ричарда.

— А! В самом деле?

— Он, наверное, как и все мы, совершил сюда паломничество, чтобы поглядеть на празднество, так что, надо думать, он живет где-то здесь неподалеку. Он ведь тоже стремился попасть в университет, но не так настойчиво, как ты. Мне кажется, меня он не видел, но наверняка слышал, как ты разговаривал с толпой. Только, видимо, не обратил особенного внимания.