– Мне… Я проскользну?

– Да, вы. – Голос его звучал резко.

– Но, Ретт.., а вы… Разве вы не отвезете нас?

– Нет. Здесь я вас покидаю.

Не веря своим ушам, она в растерянности поглядела вокруг – на сумрачное, лиловато-синее небо позади, на темные стволы деревьев, обступавшие их, словно тюремная стена, со всех сторон, на испуганные фигуры в повозке и – на него. Может быть, она не в своем уме? Или ослышалась?

А он теперь уже откровенно усмехался. Она видела, как белеют в полумраке его зубы, а в глазах блеснула привычная насмешка.

– Вы нас покидаете? Куда же.., куда вы уходите?

– Я ухожу вместе с армией, моя дорогая.

Она перевела дух – с досадой, но и с облегчением. Нашел время шутить! Ретт – в армии! Не он ли вечно насмехался над дураками, которые позволили увлечь себя барабанным боем и трескучей болтовней ораторов и сложили голову на поле боя, чтобы те, кто поумнее, могли набивать себе карманы!

– Так бы, кажется, и задушила вас – зачем вы меня пугаете! Ну, поехали!

– Я вовсе не шучу, моя дорогая. И я очень огорчен, Скарлетт, что вы так дурно восприняли мой героический порыв. Где же ваш патриотизм и ваша преданность нашему Доблестному Делу? Я даю вам возможность напутствовать меня: «Возвращайтесь со щитом или на щите!» Но поспешите, ибо я должен еще произнести небольшой, исполненный благородной отваги спич, прежде чем отбыть на поле брани.

Его тягучая речь резала ей слух. Он издевается над ней! Но вместе с тем она почему-то чувствовала, что он издевается и над собой тоже. О чем это он толкует? Патриотизм.., со щитом или на щите.., поле брани? Не всерьез же он все это говорит? Не может же он так беспечно заявлять о том, что хочет покинуть ее здесь, на этой темной дороге, покинуть вместе с новорожденным младенцем, с женщиной, которая, быть может, вот-вот умрет, с дурой-негритянкой и насмерть перепуганным ребенком и предоставить ей самой тащить их всех по полям сражений, где кругом янки, и дезертиры, и стрельба, и бог весть что еще?

Когда-то, шестилетней девчонкой, она однажды свалилась с дерева – упала плашмя, прямо на живот. Она и сейчас еще помнит это ужасное мгновение, пока к ней не возвратилась способность дышать. И вот теперь она смотрела на Ретта и вдруг ощутила то же самое: перехватило дыхание, закружилась голова.., оглушенная, она ловила воздух ртом.

– Ретт! Вы шутите?

Она вцепилась в его локоть и почувствовала, как слезы капают у нее из глаз на скрюченные пальцы. Он взял ее руку и слегка прикоснулся к ней губами.

– До конца верны себе в своем эгоизме, моя дорогая? Все мысли только о собственной драгоценной шкуре, а не о нашей славной Конфедерации? Подумайте о том, как вдохновит наши доблестные войска мое внезапное появление в их рядах в последнюю решающую минуту! – Голос его звучал вкрадчиво и ехидно.