На этом фоне Россия умело отражает запускаемые извне негативные информационные вбросы западных политтехнологов, предназначенные для раскрутки в электронном медиапространстве страны силами местной деструктивной оппозиции с целью оказания давления на руководство страны и дестабилизации политической ситуации.

Стратегическими задачами деструкторов являются: создание «картинки» максимального ущерба, издержек и жертв вследствие операции ВКС России в Сирии; втягивание в долгосрочный конфликт и наземную операцию; провоцирование конфликта между Россией и исламским миром; антигосударственная мобилизация исламской уммы в России; концентрация главного удара мирового исламского экстремизма по территории России; раскол патриотического лагеря, дискредитация и разрушение мощной патриотической платформы народного единства, которая возникла крымской весной 2014 г.; выдвижение «антивоенной платформы» в качестве единой базы для консолидации всех антигосударственных сил (антивоенная платформа, по мнению политагентуры, способна «собрать в один кулак» и левый и правый протест, и «западников» и патриотов); подрыв доверия к политическому руководству России через нагнетание катастрофических ожиданий.

В попытках достижения этих целей применяются различные методы информационной войны: нагнетание катастрофизма, кризисных ожиданий, страхов и массовой депрессии (создается негативный «само собой разумеющийся» фон восприятия происходящего в стране через «неизбежность больших жертв в Сирии», «предстоящие террористические удары по России», «приближение экономического коллапса» и т. д.); подмена понятий (боевиков и террористов называют «повстанцами», «активистами», «борцами за свободу», создается искусственный фантом якобы «умеренной оппозиции», которая воюет в Сирии и которую якобы «уничтожают русские самолеты»); использование «данных» украинских СМИ для воздействия на российскую аудиторию (имеются признаки того, что ведущие русскоязычные украинские СМИ специально «перенастроены» на подрывную работу с российской аудиторией; вбросы в украинских СМИ часто становятся «генераторами» волн в соцсетях «Рунета»); создание фантома «массового недовольства» (внедряется не через «лидеров оппозиции», а как бы «через народ» – популярных блогеров, журналистов, идеологов протеста) и массированная раскрутка через тематические группы в соцсетях.

Вопреки сценариям заокеанских специалистов президент России В. Путин уверенно лидирует в рейтинге самых влиятельных политиков страны, набирая в ноябре около 90 % поддержки. Антитеррористическая операция ВКС России в Сирии добавляет В. Путину очки, но это не влияет фундаментальным образом на его и без того высокую поддержку народом, чего нельзя сказать, например, про Олланда или Эрдогана. Более того, западные СМИ вынуждены признать возрастающее влияние российского лидера на глобальную повестку дня. Неслучайно американский журнал Forbes уже третий год подряд отдает Путину первое место в рейтинге самых влиятельных людей планеты, смещая на второстепенные позиции канцлера Германии А. Меркель, президента США Б. Обаму и даже Папу Римского Франциска.