Телесный контакт — он необходим мальчику, как и девочке. Особенно контакт с мамой. Девочку обнимать не страшно, это пусть папа переживает. Ее можно и в двадцать лет обнять. А мальчика — нет. Эдипов комплекс и все такое. Нельзя поощрять в нем запретные желания и прочее-прочее… У нас в голове столько навязанных мыслей об этом! Что, мол, хватит сюсюкать, что он уже мужчина, что у него половое созревание. А мальчику просто нужно, чтобы мама его обнимала, как раньше. Иногда сесть к ней на коленки: ну и что, что ростом он уже больше мамы. Какая разница-то? Это же тот же самый ребенок!

Если у вас в голове и сердце все нормально с иерархией в семье и вы своего мальчика обнимаете именно как сына — нет никаких проблем. Со всеми остальными перекосами лучше работать. Чтобы увидеть в ребенке — ребенка. Даже если ему уже пятнадцать. Если у ребенка, у мальчика, сохраняется нормальный телесный контакт с матерью, ему будет легче обнимать жену. Многие жены ведь именно на это жалуются: что муж не обнимет, не поцелует просто так. Нет такой привычки, нет такого разрешения!

А воспитывать сына, то есть наказывать, объяснять ему устройство мира, учить мужским вещам — это должен делать папа. Конечно же, папа! Разве может мама так же разобрать двигатель машины, как папа? Наказания от отца мальчиками переживаются действительно легче — опять же, если в семейной системе все в порядке с иерархией. Папа — это и образец мужественности, и мужская энергия, и мужской совет. Мама при этом не перестает быть нужной. Просто у нее другая роль. Она нужна для другого — чтобы почувствовать снова себя маленьким, почувствовать, как о тебе заботятся, как тебя любят. Что ты хороший человек и у тебя все получится. Даже если сегодня что-то пошло не так.

Один из моих читателей прислал мне удивительное эссе Алана Бека о мальчиках, и оно так глубоко тронуло мое сердце, сердце матери уже троих сыновей, что я хотела бы им с вами поделиться без всяких сокращений.

«Между невинностью младенчества и достоинством зрелости можно найти замечательное существо, которое зовется „мальчик“. Мальчики бывают разные по размеру, весу и цвету. Но у всех мальчиков одно кредо: получать удовольствие каждую минуту, каждую секунду и противостоять криком — единственным оружием, когда взрослые пакуют их на ночь в кровать. Мальчиков можно найти везде: наверху, внизу, забирающихся куда-то, раскачивающихся где-то, бегающих вокруг или прыгающих с чего-то. Мамы любят их, маленькие девочки ненавидят, взрослые игнорируют, а небеса защищают. Мальчик — это правда с грязным лицом, красота с порезанным пальцем, мудрость с вареньем в волосах и надежда будущего с лягушкой в кармане. Когда вы хотите, чтобы он произвел хорошее впечатление, его мозги превращаются в желе или же он становится дикарем, садистом из джунглей, стремящимся уничтожить весь мир и себя вместе с ним. Мальчик сочетает в себе аппетит лошади, желудок шпагоглотателя, энергию атомной бомбы карманного размера, любопытство кошки, легкие оратора, застенчивость фиалки, цепкость стального капкана, энтузиазм фейерверка. Его интересуют мороженое, перочинные ножики, сабля, рождество, смешные книжки с картинками, мальчик на другой стороне улицы, вода в ее естественном виде, большие животные, папа, поезда, утро в субботу и пожарные машины. Он не очень-то жалует воскресную школу, общество, уроки каждый день, книги без картинок, занятия музыкой, галстуки, парикмахерские, девочек, теплое пальто, взрослых или время идти спать. Никто позже него не приходит к завтраку и раньше — к ужину. Никто больше не радуется так деревьям, собакам и ветерку. Никто больше него не может запихать в один карман: ржавый ножик, наполовину съеденное яблоко, три фунта веревки, две жевательные резинки, три монетки по полпенса, рогатку, комок неизвестного вещества и настоящее сверхзвуковое кольцо с шифром и потайным отделением. Мальчик — это волшебное создание: его можно выгнать из вашего кабинета, но нельзя выгнать из вашего сердца. Его можно выставить из комнаты, но нельзя вычеркнуть из своих мыслей. Он ваш тюремщик, ваш захватчик, ваш босс, ваш хозяин, веснушчатый, размером с пинту, гоняющийся за кошками клубок крика. Но когда вы приходите вечером домой с разбитыми вдребезги надеждами и мечтами, он может все это дать вам заново лишь двумя волшебными словами: „Папа пришел…“»