Кулаки-«паразиты» были, по большому счету, самыми искусными и трудолюбивыми сельхозработниками. Лишь малая часть людей ответственна за большинство продукции в любой сфере, и в сельском хозяйстве то же самое. Сельское хозяйство потерпело крах. То немногое, что осталось, силой изымали из деревень и отправляли в города. Сельские жители, выходившие в поля после сбора урожая, чтобы взять пару колосков пшеницы для своих голодных семей, могли быть казнены. Шесть миллионов человек умерло от голода на Украине, в житнице Советского Союза, в 1930-е. «Есть собственных детей — варварство», — декламировали советские плакаты. Несмотря на то что об этих зверствах ходили уже не только слухи, отношение к коммунизму у многих западных интеллектуалов оставалось неизменно позитивным. Было о чем беспокоиться помимо этого, и Вторая мировая война объединила Советский Союз с западными странами в противостоянии Гитлеру, Муссолини и Хирохито. Но некоторые наблюдательные глаза остались открытыми. Малкольм Маггеридж опубликовал в Manchester Guardian серию статей, описывающих советское уничтожение крестьянства, еще в 1933 году. Джордж Оруэлл понял, что происходило при Сталине, и сделал это широко известным. Он опубликовал «Скотный двор», сатирическую басню о Советском Союзе, в 1945 году, несмотря на серьезные трудности с изданием этой книги. Но многие, кто знал больше, еще долго оставались слепыми. Нигде это не было ярче выражено, чем во Франции, и нигде во всей Франции так, как в интеллектуальной среде. Самый знаменитый французский философ середины XX века Жан-Поль Сартр был хорошо известным коммунистом, хоть и без партийного билета, пока не осудил советское вторжение в Венгрию в 1956 году. Тем не менее он остался защитником марксизма и не порвал с Советским Союзом окончательно до 1968 года, до жестокого подавления восстания жителей Чехословакии во время Пражской весны. Вскоре был опубликован «Архипелаг ГУЛАГ» Александра Солженицына, который мы достаточно подробно обсуждали в предыдущих главах. Как уже было отмечено и как стоит отметить вновь, это произведение полностью уничтожило моральное доверие к коммунизму — сначала на Западе, а затем и в самом Советском Союзе. Книга циркулировала в подпольном формате самиздата. У русских было 24 часа, чтобы прочитать свой редкий экземпляр, прежде чем передать его следующему читателю. Чтение на русском языке транслировалось в Советский Союз радиостанцией «Радио Свобода».

Солженицын утверждал, что советская система не выжила бы без тирании и рабского труда, что семена ее худших крайностей определенно были посеяны еще во времена Ленина (апологетами которого западные коммунисты все еще являлись), и что она подпитывалась бесконечной ложью — и личной, и общественной. В ее грехах нельзя было винить один только культ личности, на который продолжали ссылаться ее сторонники. Солженицын задокументировал широкомасштабное дурное обращение с политзаключенными, коррумпированную правовую систему, показал в мельчайших деталях, что все это было не отклонением, а прямым выражением коммунистической философии, которая лежала в основе. Никто не мог отстаивать коммунизм после «Архипелага ГУЛАГа», даже сами коммунисты. Это не значит, что очарование марксистских идей для интеллектуалов, особенно французских интеллектуалов, исчезло. Оно просто трансформировалось. Некоторые в открытую отказывались учиться. Сартр осудил Солженицына как «опасный элемент». Деррида, действуя более тонко, заменил идею власти на идею денег и продолжил свой веселый путь. Такой лингвистический фокус дал всем едва раскаявшимся марксистам, все еще занимающим западные интеллектуальные вершины, средства для сохранения своего взгляда на мир. Общество больше не представляло собой подавление бедных богатыми. Это было угнетение всех могущественными. Согласно Дерриде, иерархические структуры появились, только чтобы включать (бенефициаров этих структур) и исключать (всех остальных, которые, таким образом, были угнетаемы). Но даже это утверждение было недостаточно радикальным. Деррида утверждал, что разделение и угнетение встроены прямо в язык — встроены в категории, которые мы используем, чтобы прагматически упрощать мир и договариваться с ним. «Женщины» существуют только потому, что мужчины выигрывают, исключая их. «Мужчины и женщины» есть только потому, что члены этих гетерогенных групп получают выгоду, исключая крошечное меньшинство людей, чья биологическая сексуальность аморфна. Наука приносит пользу только ученым. Политика приносит пользу только политикам.