Такие истории утверждают, что женщина, чтобы стать совершенной, должна сформировать взаимоотношение с маскулинным сознанием и противостоять ужасному миру (который иногда проявляет себя изначально в форме слишком явно присутствующей матери). Настоящий мужчина может ей помочь в этом до определенной степени, но для всех заинтересованных лиц лучше, чтобы никто не был слишком зависимым.
Однажды, когда я был ребенком, я играл на улице в софтбол с друзьями. Команды были смешанными — мальчики и девочки. Мы были достаточно большими, чтобы мальчики и девочки начали проявлять друг к другу доселе незнакомый интерес. Статус становился для нас все более актуальным и важным. Мой друг Джейк и я были готовы разорвать друг друга на куски и толкались возле зоны питчера, когда мимо нас проходила мама. Она была на порядочной дистанции от нас, примерно в тридцати ярдах, но по языку ее тела я немедленно понял, что она знает, что происходит.
Конечно, и другие дети ее тоже видели. Она шла как раз мимо нас. Я знал, что это ее ранит. Часть ее была обеспокоена тем, что я приду домой с разбитым носом и подбитым глазом. Ей было бы нетрудно крикнуть: «Эй, дети, прекратите!» или даже подойти и вмешаться. Но она этого не сделала. Через несколько лет, когда у меня были подростковые проблемы с папой, мама сказала: «Если бы дома было слишком хорошо, ты бы никогда отсюда не уехал». Моя мама — человек с нежным сердцем. Она склонна к эмпатии, взаимодействию, согласию. Иногда она позволяет людям собой помыкать. Когда она вернулась к работе, после того как сидела с маленькими детьми, для нее было настоящим испытанием противостоять мужчинам. Иногда это вызывало у нее обиду, и она сама это чувствует, иногда это была обида на моего отца, который весьма склонен делать, что хочет и когда хочет. Несмотря на все это, она не эдипова мать. Она способствовала независимости своих детей, хотя это зачастую давалось ей тяжело. Она поступала правильно, хотя это привело ее к эмоциональным страданиям.
Хватит вилять, будь жестче!
Хватит вилять, будь жестче!
Одно лето в юности я провел в прерии центрального Саскачевана, работая в железнодорожной бригаде. Примерно в течение первых двух недель после найма каждого нового мужчину в этой сугубо мужской группе проверяли другие, более опытные мужчины. Среди рабочих было много северных индейцев кри. Это были по большей части тихие, покладистые парни — до тех пор, пока не выпьют слишком много и не проявят груз накопившихся обид. Как и большинство их родственников, они то садились в тюрьму, то выходили на волю. Они не испытывали особого стыда, считая это просто еще одной составляющей системы белых мужчин. К тому же зимой в тюрьме тепло, питание регулярное и обильное.