Непосредственные исполнители преступных актов рассматривают своих жертв как изгоев из вселенной, где действуют морально-нравственные категории и обязательства. Так как их «оппоненты» олицетворяют зло, они находятся на неправильной стороне и «вообще плохие», права человека к ним неприменимы, они заслуживают того, чтобы им был каким-либо образом причинен вред, или даже того, чтобы быть убитыми. Совершение актов «оправданного» насилия немедленно приносит удовлетворение. Действительно, сам акт причинения вреда другому человеку ведет к его дегуманизации; он укрепляет его образ как ничего не стоящего расходного материала и недочеловека. В теории концепция универсализма, отстаиваемая религиозными и другими идеологиями, создает барьер для религиозного, расового или этнического насилия. Однако философия универсальных прав и святости человеческой жизни имеет тенденцию разрушаться, по мере того как нарастает вызванное враждебностью давление.

Когда рассматриваемое «правым» дело приобретает первостепенное значение, часто возникает полное пренебрежение к ценности человеческой жизни. Даже индивидуумы, которые не рассматриваются в качестве опасных врагов, могут уничтожаться без разбора. Инциденты массовых убийств гражданских лиц, имевшие место во всем мире, или взрывы бомб, типа произошедших во Всемирном торговом центре[319] в Нью-Йорке или в федеральном административном здании в Оклахома-Сити, осуществлялись для того, чтобы сделать некие политические заявления или подорвать позиции правительств. Безымянные жертвы при этом рассматривались как расходный материал: их значимость для террористов заключалась лишь в том, что они своими смертями способствовали «великому делу борьбы».

Как часто войны и массовые убийства происходили из-за того, что преступники были убеждены, будто следуют более высокому моральному кодексу, который в их головах сводит на нет сочувствие к жертвам? В отношениях между и отдельными людьми, и группами чувство морали трансформируется в идиосинкразическое понятие справедливости, которое может исключать озабоченность чем-либо, что важно для других. Сербы, бывшие непосредственными исполнителями резни в Боснии в 1994–1996 годах, считали, что они руководствуются кодексом справедливости – потому что мусульмане якобы поддерживали массовую резню сербов хорватами-усташами во время Второй мировой войны[320]. Эти обвинения являлись ложными, как было известно сербскому руководству, но рядовые солдаты поверили в них. Классовые войны в Советском Союзе, Китае и Камбодже обосновывались и оправдывались тем, что ранее привилегированные классы угнетали и эксплуатировали пролетариат. Поэтому базой массовых казней стал законодательный принцип наказания за правонарушения.