– Понимаешь,– продолжил он, – тело дело наживное, а вот душа… Не след ей в камне храниться, освободи их.
– Да не вопрос, душа дело такое, – побил я себя в грудь, – все сделаем в лучшем виде.
Черт мне всего двадцать один, а я второй раз за неделю просыпаюсь на полу в столовой. Надо со спиртным заканчивать. Пошатываясь, я вскарабкался на стул. МарьИвановна, как обычно, суетилась у плиты. Вот как так, ей сто лет в обед, пила она с нами наравне, а вон свежа как майская роза, мельтешит перед глазами.
– МарьИвановна, – прохрипел я, – мне б бульончику вашего и две самые большие крышки от кастрюль.
– Павлушенька, крышки-то тебе для чего, – ставя передо мной бульон и стопку коньяка, спросила она.
– Как для чего, – припадая к бульону, – вожака варгов надо убить, для чего же ещё?
Она положила мне руку на лоб: – Заканчивал бы ты милок, спиртное пить, ты же такой ещё молодой.
– Клянусь, – чистосердечно сказал я, – так что насчёт крышек?
Выйдя на крышу, я привязал верёвку и сбросил свободный её конец вниз.