В конце концов, приземлиться я могу хоть сейчас. Пока есть куда, пока не начались овраги да речушки, сложный рельеф. Вот, кстати, и подходящее поле, уже скошенное и выглядящее с высоты достаточно ровным и горизонтальным. Рядом дорога, не придется тащить дельтаплан и подвеску через буераки непонятно куда. Макс только что посел в лагере, что было понятно из восторженно — сумбурного бреда, который он нес в эфир минут десять назад. Сейчас, пока с высоты рация добивает, сообщу, что я не смог пробиться против ветра и принял решение на посадку. Как приземлюсь — скину координаты. И часа через два Макс подъедет на моей же машине. Заскочим куда — нибудь, поедим нежнейшего шашлычка, выпьем отличного легкого вина. Может, прихватит тех парапланеристок, с которыми успели познакомится с утра в лагере, надо только ему намекнуть. При мыслях о шашлыке заурчало в животе, а рот наполнился слюной. Завтракал я пять часов назад, и все эти пять часов провел на свежем воздухе. Физической активности тоже хватило.

Но что — то мне не давало просто так сдаться и, «сложив лапки», отправится вниз. Ну подумаешь, не смогу завершить маршрут. Можно подумать, у меня не будет в жизни другой возможности слетать треугольник? Да сколько угодно! Следующим же летом, и не здесь, а где — нибудь в Австрии или Италии, в «нормальных» горах. В конце концов, кто меня осудит? Условия оказались жестче, чем ожидалось. Продолжать полет — это переходить грань разумного риска: чуть что, а внизу нет посадок. Для мачтового дельта встречный ветер слишком сильный. Вот вам и разница между «лысым» и мачтовым: Вова, несмотря на то что еще только влетывается в «Ламинар», уже подходит к тем полям. Ден на таком же «Дискусе», как у меня, между прочим, сидит внизу, спекся еще полчаса назад. А у него опыта больше моего.

Короче, оправдание готово, я кидаю взгляд на прибор, взгляд на выбранное для посадки место… и тяну на себя веревку полиспаста. Крыло, покряхтывая и поскрипывая, за счет спрятанных внутри блоков натягивается до состояния листа фанеры, я физически чувствую, как оно «вспухает», приподнимается в набегающем воздухе. Аппарат становится более летучим, аэродинамическое качество повышается. Плата за это — снижение управляемости, поэтому теперь главное его не раскачать. Я вытягиваюсь в струнку, локти прижимаются к бокам, чтоб создавать меньше сопротивления. Свист ветра меняет тональность на более высокую. «Мордометр» отмечает усиление встречного ветра. Из глаза выбивает слезу. Экономным движением поправляю очки, глаза мне еще понадобятся. Кисти рук на ручке трапеции начинает продувать сквозь перчатки. Аккуратно блинчиком доворачиваю чуть правее. Поскольку до запланированных полей я не дотяну, значит, мне вон туда, где по полю ходят два комбайна. Есть надежда, что с них должно «пыхать» и я смогу над ними набрать достаточно высоты для финального долета. Ну или хотя бы дотянуть до ранее намеченной пашни, где потоки точно есть, — Вова, еле заметная букашка на таком расстоянии, уже встал в восходящую спираль.