Сперва на пол рухнул кубок, мелкими каплями забрызгав ковёр. Затем вены на её горле налились гнойным цветом, ужасным жёлто-зелёным оттенком, что побежал вдоль всего тела, окрашивая капилляры. Кисти рук скрючились в жестоком спазме, перестав напоминать конечности Разумного существа, став похожими на когти дикой птицы. Хрип вперемешку со слюной вырвался из её горла. Взгляд разом глубоко запавших глаз оббежал комнату, ища угрозу.

“В этом нет чести”, - стучал голос Кредрима в моей голове. “Ты знал, что представляет из себя твой класс”, - отвечало сознание.

- Я з-з-знаю, что т-т-ты здесь, т-т-тварь, - с присвистом прохрипела Матриарх.

Она попыталась опереться покрепче о стол, но бессильная рука подломилась и поехала, скинув графин и бумаги на ковёр. Эльфийка сползла на пол, выплёвывая сгустки крови, что больше не напоминали жидкость. Загустевший кисель, который целую ночь стоял в холодильнике, вот, во что очень быстро превращалась её кровь.

- Б-б-богиня, обрушь с-с-свой гнев на виновного. Деспар, исп-п-олни свою клятву, - просипела Ши’нил и закатила глаза. То, что она вообще смогла что-то произнести с перекрытым чудовищным спазмом горлом я не могу объяснить ничем кроме невероятной силы воли и переполнявшей её магии.

Вначале ничего не происходило. Затем в центре комнаты возникла непроницаемая чёрная точка и начала разрастаться, пока не заняла бо́льшую часть свободного пространства, попутно раскурочив письменный стол, почти подступив к шкафу, где спрятался я. Сфера идеальной тьмы, так похожая на моё заклинание.

На панели дебаффов возник новый символ – Жизнь за жизнь. Я скосил глаза, читая описание.

Ваша судьба отныне связана с Матриархом. Вы теряете 2% жизни, каждые 3 секунды, передавая их жрице. В случае вашей смерти, она полностью исцелится.

Вам нанесли 58 единиц урона

Сфера тьмы медленно растаяла. На меня смотрел драйдер. Огромный и очень злой.

Возьмите дроу со скверным характером. С помощью божественной магии скрестите его с пауком, превратив в подобие монструозного кентавра, так, что место ног займёт тело огромного тарантула. Короткая жёсткая щетина, местами выпавшая, обнажая нездоровое тело, покроет всё паучью часть, а гигантское брюшко арахнида размером превзойдёт холодильник. В высоту он будет достигать двух с половиной метров, а веса в нём около трёхсот килограммов чистой ненависти. Ненависти ко всему вокруг, но прежде всего к себе. Какая-то искра когда-то разумного сознания заключена в глубине этого монстра, и она заходится нескончаемым криком.