— Да, уж. Ха–ха… — я усмехнулся, представив, как рассказываю свою историю психологу, для которого капсула виртуального мира являлась чуть ли не машиной времени. А тестеры–геймеры — не более чем подопытные кролики на прокорм прогрессу человечества.

Пока мы хихикали, в коридоре послышались шаги. Кто–то торопливо перебирал каблучками и шлёпал туфлями. Дверь люкса бесцеремонно распахнулась и на меня строгим взглядом уставилась Светлана.

— Ну-с? — многозначительно спросила она. — Что с пациентом? Доигрался?

— Тут немного другая ситуация, — спокойной улыбкой ответил Николай. — Я не знал об этом ранее, и поторопился пригласить вас. Теперь, мне кажется, что вам здесь делать нечего. Я сам побуду психологом.

— Что с молодым человеком? — спросил Павел Григорьевич — полноватый усатый дядька далеко за 50, носивший, практически никогда не снимая, очки с толстыми линзами. — Какой диагноз записать в отчёт?

— Не надо ничего никуда записывать. У нас тут… — Николай опять не смог сдержать улыбки. — Несчастный случай на производстве.

Я вынужден был признать, что попал он в точку. И подметил довольно–таки тонко. Потому и моё лицо исказила улыбка.

— Что смешного, Алексей!? — Светлана так и не прекратила хмурится. — Вам что–то кажется забавным?

— Ещё бы, — у меня начался нервный смех — настолько бредовым казалось то, что происходило несколько минут назад. — Оборжаться.

— Я попрошу оставить меня с Алексеем наедине, — Николай встал и принялся их натурально так выпроваживать. — Я разберусь.

Дама и усатый мужик выходили неохотно. Николаю даже пришлось настаивать. Когда он начал говорить тоном, который я никогда не слышал в его исполнении, оба поспешили удалиться, не оставив напоследок ни единой ремарки.

— Ну, а теперь рассказывай, Ромео, — с силой захлопнул он дверь и присел на стул.

Я чувствовал, что мне надо выговориться, а потому рассказал ему всё. От и до. Без упоминания совсем уж подробных подробностей, но, тем не менее, достаточно много, чтобы он посмотрел на ситуацию с моей стороны. Ведь именно моя сторона, как мне казалось, пострадала. Именно моя сторона была обманута, использована и отвергнута с плохо скрываемым презрением.

К счастью, Николай оказался реально отличным мужиком. Он слушал меня внимательно и выслушал молча. Не стал принимать чью–либо сторону. Не стал давать советов. Не стал говорить, как надо было поступать в той или иной ситуации. А когда я сказал, что, после всех этих событий, как–то неудачно скатившихся единым комом, начинаю терять волю к победе, он нахмурился, встал и положил руки мне на плечи.