Звучит просто. Вопрос, как это провернуть, а главное, сработает ли это? Мысленно представляю, как я беру нож. Втыкаю его в горло. Больно! Реально больно, словно я делаю это по-настоящему. Хриплю. Чувствую, как лезвие режет плоть. Надо выдержать!

Набираюсь мужества, и я, точнее мой цифровой двойник, перерезает мне горло. Меня мутит. В глазах темнеет. Кровь льётся по груди и капает на пол. Слабею. Я дохну и, будто вижу себя со стороны. Мертвеца с перерезанным горлом. Отторгаю от себя эту картинку. Вкладываю её в ящик. Резко закрываю его.

Комод уходит на второй план. Дело сделано. Это — должно сработать. Меня выбрасывает в реал. Снег и ветер на месте. Штурмовик тоже. Держу его на прицеле. Поднимаюсь с колена. Иду к нему.

Он не видит меня, но может засечь через тепловизор. Снег проминается под тяжестью моих ног. Палец прижимает спусковой крючок пулемёта. Я, в любую секунду готов дать очередь. С такого расстояние бронежилет его не спасёт. Превращу его в решето.

Штурмовик прекращает стонать. Поворачивает голову. Смотрит на наст и на следы, будто возникающие из ниоткуда.

Он поднимает автомат. Кладёт его себе на грудь и, лёжа на спине, наводит на меня ствол. Я решаюсь отключить стелс-броню. Выныриваю из облака электрических разрядов. Раненный смотрит на меня сквозь прорези для глаз баллистической маски. Я уверен, что он не выстрелит.

— Ты, — шипит он, — тварь!

Я гляжу на него, не мигая. Он пытается надавить на спусковой крючок автомата. Пытается, но не может. Будто кто-то держит его за руку. Это — мой цифровой двойник управляет его моторикой.

— Сними маску! — приказываю я.

Штурмовик подчиняется. Я стою в трёх метрах от него. У него серые глаза. Сухое обветренное лицо и коротко стриженные волосы. Человек, как человек. Не зная, что он — потрошитель, никогда не догадаешься, чем он занимается.

— Убери оружие!

Штурмовик, нехотя, откидывает калаш в сторону. Чувствую себя всемогущим.

— Достань нож.

Штурмовик хрипит. Пускает слюни. Его руки дрожат. Тело хочет одного, а подсознание приказывает другое. Закладка срабатывает. Он вытаскивает нож.

— Перережь себе горло!

Человек, правой рукой, подносит лезвие к шее, а левой, пытается его отпихнуть от себя. Борьба идёт не на жизнь, а на смерть. Кончик ножа чиркает по шее, в месте, где заканчивается воротник камуфляжного костюма.

Я мысленно приказываю штурмовику:

«Вгони его по рукоятку!»

Он подчиняется. Нож медленно погружается в плоть. По шее течёт кровь. Человек хрипит. Глаза выпучиваются. Штурмовик с ненавистью смотрит на меня и, внезапно выпаливает: