— Что там было такого, за чем ты мог вернуться? — охнув от стремительного проникновения в себя члена, спросила Круума.

— Не знаю… — пожал плечами Бац, а затем начал ритмичные возвратно-поступательные движения тазом. — Я там родился. Там моя родина.

— Я родилась в космосе, — произнесла Круума, двигающая задницей в такт Бацу. — Мне что, теперь стремиться в космос?

Бац увеличил темп движений. Дыхание спёрло от возбуждения, не разрывая контакта он перевернул Крууму на живот и усилил натиск. Ещё меньше минуты агрессивного вдавливания женщины в кровать и всё было кончено.

— Хороший вопрос, — раздался женский голос в их каюте.

Бац резко извлёк член из вагины Круумы и брызнул остатками спермы ей на спину. Бросившись к тумбочке с рентген-лазерным пистолетом, он успел его схватить и теперь завозился с застёжкой кобуры. Он узнал голос.

//Корабль "Варвара". Каюта Роберта Паттисона//

Всего три часа назад закончилась очередная алко- и нарко-вечеринка, устроенная Шарлин Темпл в своей каюте. Они употребляли наркотик, выданный Захари. Точнее, он-то поначалу не считал, что выдаёт наркотик, это были просто сильные антидепрессанты, которые в сочетании с алкоголем вызывали лютый приход с эйфорией, галлюцинациями и галлюцинациями об эйфории. Потом Захари смирился с тем фактом, что будущие колонисты Марса и дня не могут провести без наркотической эйфории и разрешил синтез различных веществ, но им уже ничего другого было не нужно. Сам Паттисон настолько плотно подсел на антидепрессанты в сочетании с крепким алкоголем, что даже метадон, которым Захар пытался привести их всех в порядок, не оказал вообще никакого терапевтического эффекта, хотя тот же Бац очень быстро соскочил с их совместной зависимости.

Бац вообще отдалился от них, больше времени начав проводить со своей Круумой. Роберт мог бы озаботиться и отяготиться потерей постоянного напарника по приходам, но антидепрессант сам по себе был призван заставить человека перестать париться по мелочам, а с алкоголем, который многократно усиливал его действие и добавлял ряд побочек в виде потери кратковременной памяти по типу рогипнола, а также постоянной эрекцией на всё время действия.

Паттисон не понимал, где находится и что делает, его охватил жесточайший и необузданный восторг, который не отпускал уже второй час. Он пьян, он обдолбан, на его члене сейчас отчаянно скачет пахнущая потом и экстазом Марта Зеймос, а на лице сидит сама Шарлин Темпл, пытающаяся стереть с его лица нос и рот своей приторно пахнущей карамельным парфюмом мохнатой вагиной.