Иссохшие немощные длани Экзарха рванулись из рукавов балахона. Внезапно две костлявые руки, появившиеся из ниоткуда, схватили Выкуси и Бармалея за горло. Новые множащиеся руки цеплялись им в волосы, хватали за ноги, вырывали оружие. Элеадунцы за несколько секунд превратились в кучу с копошащимися человеческими пальцами и суставами.

– Пожалуй, я согласен на ничью, – злорадно прошипел Экзарх, кровожадно глядя на задыхающихся послов.

Всеми позабытый Хельги сдернул со спины лук и влепил безумному старику стрелу прямо в глазницу.

– Такой способ убийства, похоже, становится твоим фирменным стилем, а, разведчик? – ничуть не смущаясь и глядя на норга через торчащее перед лицом оперение, спросил Экзарх.

Вторая стрела полностью ослепила его, третья вошла посередине лба, четвертая пронзила разверстый рот, пятая раздробила дрожащую нижнюю челюсть. Краем глаза Хельги видел, что душащие элеадунцев руки начали отваливаться и исчезать. Драконы за спиной Экзарха никак не реагировали на происходящее, словно противоборство их не касалось. Стрела за стрелой входила в голову Владетеля, пока колчан норга не опустел. Выкуси оторвала от себя последнюю руку-душительницу и тяжело опустилась на колени. Ее лицо было красно-лилового цвета. Бармалей, хватая ртом воздух, потянул из ножен меч.

«Нет!!! – рубиновой молнией блеснуло в их головах. – Пусть моя смерть принадлежит викингу!!!»

Руки Экзарха свалились с подлокотника и плетями повисли вдоль немощного тела. Голова дернулась несколько раз, ноги вытянулись в судороге. Грудь одного из самых могущественных в Мире и на Земле людей перестала вздыматься. Под ноги Хельги вдруг дождем посыпались Книги Знаний, и поток их не иссякал.

– Глазам своим не верю! – изумленно воскликнул Бармалей. – Сколько ни проживу, до смерти не забуду!

Драконы на крыльце начали медленно таять. За их спинами растворялась и уходила в небытие вся Чешуйчатая Башня Перчаточника. Сначала исчез фундамент, огромные двери словно охватило стремительное тление, которое, как бегущий огонь, начало распространяться вверх по каменной кладке, стилизованной под змеиную чешую. И только шпиль на самой вершине вместо того, чтобы так же исчезнуть, вдруг сорвался вниз и, как стремительное копье, нацелился было пронзить насквозь Бармалея, но тот благоразумно отскочил в сторону.

– Какой-то загробный у вас юмор, герр Перчаточник, – пробормотал он, старательно изничтожая шпиль заклинанием Коррозии.

Оставшиеся от строения блики медленно уходили в никуда. Оторвавшись от созерцания иллюзии, Выкуси подошла к отцу.