А в следующую секунду грудь обожгло морозным воздухом, сердце заколотилось радостно. Я вырвался на свободу…

Вы изучили новый прием!

Приятной игры!

…Реальность заснеженного тракта показалась сладостной и беззаботной.

Офигенные же они чувства вложили в этот «морок», не поскупились! Я до сих пор помнил липкое отчаяние загнанного зверя.

«Ничего себе приемчик… – подумал я, утирая воображаемый пот. – Надо будет запомнить… Черт! Сколько же вариантов, чтобы выкрутиться из беды, есть в арсенале «Престолов»!»

– Поздравляю, – походя бросил Бродяга, увидев мой уровень. – Детство, конечно, но все равно неплохо. Самая жесть начнется после тридцатого. Знаешь, сколько опыта нужно до следующего уровня?

Я только фыркнул. Тоже мне старая гусеница, рассказывающая, что нет впереди ничего, что после кокона – смерть и Нирвана.

Наверное, игрок пятидесятого уровня вдоволь поржал бы над словами охотника.

За это время наемники собрали весь лут. Вновь подключили мага Звездочета, перекидали добытое в светящийся прямоугольник. Оставили только три выпавшие из гончих бутылки. Что именно то были за снадобья, уточнять я не стал. Понадобится – поделятся.

Дальше двигались уже быстрее. Все же по дороге. На какой тракт или на какой его участок мы вышли – неизвестно. Подробные карты кончились, начались загадки стиля геокэшинга, только без GPS.

Дважды встречались отряды гончих. Мелкий мы разбили без малейших угрызений совести, а покрупнее (экзотического вида дикарей) предпочли обойти.

Несмотря на требование Бродяги грабить и убивать каждого, кто откликнулся на зов Дикой охоты, я такое решение оспорил.

– Рано или поздно, – убеждал я, – их станет так много, что наша скорость сравняется с нулем. И тогда нас станут окружать. Ты же в Утгарде, охотник за головами, должен понимать ситуацию. Один пост на форуме, клич о помощи и толика инфы могут не только создать нам крупные неприятности, но и полностью сорвать план… Ты же еще не забыл наш план, мистер Фикс?

– Ассемблер, – вяло откликнулся Бродяга и махнул рукой. – Ладно, продолжаем движение.

И все-таки толпу дикарей (их там было человек шестьдесят) он проводил с острым сожалением и какой-то потаенной злостью. Я даже удивился такой эмоции. Ладно еще – жадность, вон Василевсовы кенты, они тупы и подозрительны, но откуда у Бродяги такая злоба по отношению к гончим?