Я вернулся в игру ближе к вечеру. Кареока и Альгой так же отлучались и появились только ради того, чтобы засвидетельствовать мое превращение в рогу.
Праздник был в полном разгаре. Это завтра стойбище Сат-хе погрузиться в траур по поводу гибели на перевале Ветров десятков сородичей, а сегодня гоблины радовались возвращению идола, били в барабаны, отравляли тишину визгливыми флейтами, корчились в воинственной пляске, ели и пили дурманящие разум зелья. Малахитовую фигурку поместили на импровизированный алтарь, устроенный наверху усеченной пирамиды, вокруг которой кругом выстроились шаманы клана. Полностью отрешившись от мира, они концентрировали очищающую энергию на кончиках унизанных перстнями пальцев, а потом дружно посылали ее в сторону неказистого божка. Темно-зеленая фигурка жадно впитывала силу, отвечая на ритуал изумрудным сиянием. Пакин-Чак стоял в стороне, лишь наблюдая за завораживающим действом. Увидев нас, он приблизился и сказал:
- Таинство посвящения не терпит присутствия посторонних. Ослушавшегося постигнет Божественная кара,- а потом обратился ко мне: - Или за мной.
Разочарованные Кареока и Альгой тяжело вздохнули.
- Мы подождем тебя здесь,- сказала девушка.- Расскажешь потом, как все прошло.
Я кивнул, и последовал за Пакин-Чаком, направившимся в юго-западный конец стойбища. Там, на опушке рощи, скрытая от посторонних глаз зарослями густого кустарника, стояла причудливая инсталляция, похожая на воплотившийся бред безумного скульптора. Конструкция из дерева и кости изображала монстра с десятком голов, лап и тел. Все это многообразие росло из единого источника, представлявшего собой корявый пень с торчавшими во все стороны корнями. Не знаю, какой смысл вкладывали создатели композиции в свое творение, но я бы, догадавшись, что передо мной алтарь Бога Канарока, назвал это рождением оборотня. Обилие голов и прочих частей тела навязчиво указывало на многоликость существа, способного менять свой внешний вид. Над бросающим в дрожь сооружением висел призрачный светящийся и искрящийся шар, извещавший о том, что алтарь активирован и готов к ритуалу.
- Опустись на колени,- процедил Пакин-Чак сквозь зубы, а когда я подчинился, стал рядом и припал к земле, отдавая дань уважения покровителю оборотней, воров и убийц. После чего громко заговорил с Богом на языке, который, подозреваю, был не знаком не только людям, но и большинству гоблинов. Его речь была короткой, но эмоциональной. Несколько раз он бросал в мою сторону пространные взгляды, давая понять, что речь шла обо мне. Наконец, замолчав, он снова распластался по земле и замер.