Выход из, казалось, тупиковой ситуации лежал на поверхности и заключался в особенностях моего персонажа. Долгая и упорная прокачка с наставником (стоит признаться, что тут основная заслуга друзей и учителя), дала удивительный результат. Судя по результатам турнира, я стал хорошим бойцом и неплохим лекарем. Фактически мои боевые возможности соответствовали способностям игроков в среднем на 8 уровней меня старше. 'Ну, это если конечно не брать во внимание реальщиков (игрок, который вливает реал (реальные деньги), синоним слова донат — донатер)'. Исходя из такой возможности, я смогу сам зачищать данжи до 30 уровня и соответственно получать больше лута с мобов. Много мне денег не надо, для начала устроит 150 золотых. Сумма взята не с потолка и составляет примерную стоимость раба, а также затраты на его трудоустройство. Почему примерно? Да потому что цены на рынках континента постоянно колебались в зависимости от погодных условий, наличия или отсутствия войн, нашествия монстров или просто саранчи, в конце концов, были случаи, когда богатые игроки, обваливали стоимость товаров для проведения своих махинаций. Капитализм в его дичайшем проявлении или если можно так сказать Дикий Феодализм. Почему остановил свой выбор на рабах? Все просто мне необходим продолжительный и стабильный доход. Наёмные рабочие, как правило, специалисты более высокого уровня, но трудятся только оговорённый в контракте срок и постоянно контролировать, когда надо пролонгировать договор у меня нет желания.

'Значит, решено, перебираюсь в Намрон (город на северо — западе Лагии) там сразу беру квест, а после прошвырнусь по местным данжам. Других вариантов я просто не вижу. Если совсем будет туго и ничего не получится, продам инфу о глобалке'. С такими мыслями одел костюм для игры и

'Вход'.

'Мда, не повезло'. В виртуальности была ночь, а значит, все обитатели монастыря сейчас спокойно спят, и выписаться не получится. Незаметно оказался в саду. Также ночью чуть больше недели назад я тут последний раз говорил с наставником. Мелкий садист азиат с татуированным лицом обладал специфическим подходом к обучению и никогда не отличался разговорчивостью. Однако результаты его методики поражали, давали они действительно очень много и не столько в физическом плане, сколько в духовном или, если угодно, психологическом. Не стала исключением и та ночь, тогда учитель говорил в основном о том, как побеждать только такими словами, которые проникали в саму сущность и казалось, касаются, если не всех, то многих аспектов бытия. Как же мне сейчас не хватало его слегка отчуждённой фразы: 'Можешь задать вопрос'. Спросить хотелось действительно о многом, и я уже неоднократно проклинал себя за пофигистичное и ироничное отношение к такой возможности. Скорее всего, я изменился.