С возвращением уника характер драк дивно изменился в лучшую сторону, и я все еще привыкал заново к значительно возросшим возможностям. Тут вот какая проблема – когда тебя рьяно опекают четверо спутников, не подпуская к мобам близко, толком все не протестируешь.

Резко обернувшись, бросил взгляд в сторону Фурии – та вертелась в тесном туннеле, со скрежетом высекая шипами искры из стен. Ее пасть сомкнулась на загривке одной из гончих, и дикоша трясла ее, как щенка, кромсая клыками мышцы и хребет. А вот последняя, вырвавшись из гостеприимных объятий Фурии, уже летела в прыжке ко мне – измочаленная, как тряпка, разбрызгивая кровь с разорванной морды.

В последнюю секунду встретившись с ее обезумевшим от боли и ярости взглядом, уже не успевая сделать выпад «Пламенем», я попытался уклониться с одновременным ударом «Копьем воздуха». Но вражина все-таки меня достала. Клыки впились в левое бедро, и раздирающая плоть боль перебила даже боль знака. Тяжелый удар отбросил назад. Проскользив пару метров в сцепке с тварью по каменному полу, словно по льду, я с такой силой саданулся спиной о стену, что дыхание начисто вышибло из легких.

Но именно стена и позволила остаться на ногах.

Преждевременно списанная со счетов недобитая гончая, с еще дымившейся после «Копья пламени» шкурой, как только я оказался в пределах ее досягаемости, тут же дотянулась предсмертным рывком. Не устоял ни наголенник из металлизированной кожи, ни «Панцирная защита». Тварь успела применить свою фичу – «Проникающий укус», сразу снизивший защитные параметры пораженного места вдвое, и клыки с мерзким хрустом глубоко погрузились в голень.

– Кроха!

Мысленный крик заставил послушно выжидавшую нужный момент фейри брызнуть светящейся пыльцой. И картина апокалипсиса «местного разлива» застыла на пятнадцать быстро утекающих секунд. Псы словно впали в коматозное состояние – они замерли, их дыхание прервалось, а глаза остекленели.

Действие «Синергетического эффекта» прервано. Требуется энергия.

Также выскочили три сообщения о победе – «Душелов» и Фурия справились со своими противниками, а поджаренная гончая издохла сама, добивать не пришлось. Осталась последняя, которая так и зависла на моем бедре, не размыкая челюстей и продолжая своим весом пассивно раздирать мышцы. Энергия, все еще бурлившая в теле после «Душелова», позволяла терпеть боль, иначе бы я уже орал благим матом.

Остервенелым ударом «Пламень» погрузился в глазницу твари, поразив ее мозг «Уловкой ассасина» и погасив жизнь.