— Роберт, любимый, у меня и так есть все. У меня есть ты. Просто нужно немного подождать, буквально пару месяцев. И потом, я обещаю тебе, я выйду за тебя замуж, обязательно.

— О, моя королева! — послышался невнятный шорох, звуки поцелуев, женский смех.

— Роберт, не теряй голову и не стоит называть меня королевой, ты же знаешь, мне это не нравится.

— Но почему, дорогая? Ты вполне можешь ей стать. Здоровье ее величества серьезно пошатнулось после смерти мужа, дети — слишком малы. Кому же, как не мне наследовать трон, в случае чего? Ты, в этом случае, будешь самой прекрасной королевой всех времен!

— Ах ты мой любимый мечтатель! Прекрати, Роберт, не заставляй мое бедное сердце страдать, ты же сам знаешь, что этому никогда не бывать. Королева проживет еще долго, в крайнем случае, трон унаследует ее сын. А ты, в крайнем случае, будешь регентом при наследнике.

— Лиззи, любовь моя… Ради твоего счастья я пойду на все! Я что-нибудь придумаю, ее всегда можно поторопить, как и ее безмозглого сыночка.

Мда. А у дамочки то далеко идущие планы, ишь, в королевы метит. Интересно, с кем это она там воркует? Что из самых верхов, понятно, а вот кто именно? Хотя, сейчас не важно, думаю, его легко можно будет найти, не так много возле королевы людей, претендующих на трон.

Голубки, меж тем начали прощаться. Минута прощальных объятий и поцелуев, и поклонник выставлен за порог. Услышав звук захлопнувшейся двери, я рискнул заглянуть в замочную скважину.

Для меня не было сюрпризом ее лицо, я видел его и раньше, но все же, опять почувствовал эту губительную силу — безумную, сводящую с ума, заставляющую забыть обо всем, красоту. Но на этот раз помутнение длилось всего пару секунд, и тут же развеялось почти без усилий.

Но даже без этого гипнотического флера, внешность леди Элизабет, безусловно, была идеальной. И дело даже не в безупречных чертах, хотя они были именно такими, а дело в какой-то безоговорочной чистоте и невинности, которыми просто дышал ее образ. Она казалась какой-то волшебной феей, ангелом, сошедшим с небес, воздушным и прекрасным. Глядя на эту безупречную красоту, никак нельзя было предположить, что она может убить хотя бы муху.

Вернувшись к софе, женщина вновь присела, задумчиво подняла со столика чашку, отпила, сморщилась.

— Вот чертова старуха. Что за дрянь она сварила? Невозможно пить.

Она поставила чашку обратно на столик, встала, потянул за висящий у входной двери плетеный шнурок. Раздался еле слышный звон колокольчика где-то вдали.

Не прошло и минуты, как в дверь почтительно постучали.