Стражники доставили Этеля Киантеля. При задержании его слегка помяли, да и в остальном он выглядел удручающе.

- Именем Совета Старейшин я арестовываю тебя по обвинению в убийстве Руваля Галатэна!- произнес он традиционную в подобных случаях формулу.- А теперь скажи мне: зачем? Ради чего ты убил собственного брата?

- Если бы только можно было все исправить...- пробормотал Киантель.- Я понял это лишь тогда, когда не стало Руваля. А до этого... Я... Я винил его во всех своих неудачах. Он был младше меня, но ему всегда доставался лучший кусок. Внимание родителей, любовь женщины, признание народа. А чем я хуже него?! Я завидовал ему, я ненавидел его! Я желал ему смерти! А тут еще Дариэл... Он говорил: «Вот не станет Руваля, тебя изберут новым Патриархом, ты получишь все то, чего тебя лишили из-за этого выскочки». Он меня обманул: Патриархом стал он, а не я. Это он бросил тень на честное имя Грэля, обвинил его в заговоре против собственного отца, а когда его планам не суждено было сбыться, вынудил парня покинуть Ималь. А мне приказал следить за Грэлем... Я пытался отказаться, но он начал мне угрожать тем, что расскажет совету, кто на самом деле убил Руваля... Он очень хитер, он коварен, я боялся его. Я знал, что он выкрутится в любом случае, а я... Я согласился покинуть Ималь вместе с Грэлем. И лишь после этого - словно спало какое-то наваждение,- лишь после этого я понял, что натворил. Но было уже слишком поздно.

Речь Этеля Киантеля была сбивчивой, но смысл понятен. Он искренне раскаивался в содеянном. Годы, прожитые с мыслью о том, что он - убийца брата, - стали для него тяжелым наказанием. Достаточным ли? Судить не мне. Я свою задачу выполнил, вывел на свет настоящего убийцу Патриарха. А в остальном судьбу Этеля Киантеля пусть решает Совет Старейшин и сам Грэль, оставшийся без отца по вине своего дяди.

- Понятно...- кивнул Тираль Лигрин и добавил: - Так или иначе, но убийство Патриарха не имеет срока давности.- Ты предстанешь пред судом и понесешь заслуженное наказание... Уведите его!

- Постой!- воскликнул Киантель.- Я знаю, я виноват и нет мне прощения, но... Окажи мне последнюю милость, дай уйти с честью.

- Не слишком ли поздно ты вспомнил о чести?- нахмурился комендант.

- Прошу тебя!

Я понятия не имел, о чем речь, но очень скоро все стало на свои места.

- Подозреваю, что Совету Старейшин непросто будет вынести всю эту грязь на люди,- пробормотал Лигрин.- Это будет серьезный удар и по их собственной репутации...

Этель Киантель с надеждой смотрел на коменданта.

Наконец, тот решился, жестом отпустил стражу, а когда подчиненные удалились, он встал, вытащил из ножен кинжал, положил его на стол и вышел с беседки, позвав меня за собой: